– И что? Для этого нужно было идти в туалет? – я как-то неуверенно посмотрела на Зару.
– Послушай. Когда Китаец прошёл мимо нас, у меня сразу сработала мысль, что здесь что-то не то. Да ты и сама видела, как странно он вцепился в сумочку.
Я кивнула головой.
– Так вот. Спрятавшись за людьми, я стала ждать, когда Китаец уйдёт. И затем, зайдя в туалет, стала обыскивать все места, куда можно было бы что-то положить.
– Ну, ты даёшь. У меня даже в мыслях такого не было. В принципе, это такой маленький шанс, что Китаец мог там что-то спрятать. Да и зачем он должен был это делать?
– Всё правильно. Шанс маленький. Но он и сработал. Так вот. В мусорном отделении, куда сбрасывают бумаги, я кое-что нашла. И когда я достала картину, чуть было не закричала от радости.
– Не может быть! Это был Моне?
– Ну, конечно. Но это ещё не всё. Я взяла нашу копию и положила обратно в мусорник.
– Зачем?
– Ты пойми. Если он обнаружит пропажу, то сразу начнёт искать, кто мог это сделать. А так он достанет картину, и никакой паники не будет.
– Здорово!
Настроение незаметно поднялось. Зарины руки уже не дрожали. Оставалось только минут десять полёта, и мы уже дома.
– Слушай, а зачем он решил её спрятать? – вдруг спросила Зара.
– Скорее всего, чтобы достать позже.
Мы стали ждать. Уже попросили всех пристегнуть ремни, и вот, наконец, наш самолёт приземлился.
Пассажиры стали медленно тянуться к выходу. Мы в ожидании оставались на своих местах. К нашему великому изумлению, Китаец совершенно спокойно покинул трап самолёта, а вслед за толпой вышли и мы, стараясь держаться подальше от нашего знакомого.
…Оставалось только пройти таможенный контроль, где никогда никого не проверяют. И всё – наша миссия выполнена. Но тут, вдруг, мы с Зарой вцепились в друг друга и не могли двинуться с места. То, что мы увидели привело нас в ужас.
Огромное количество полицейских окружили весь зал, никого не выпуская даже в туалет. Проверяли всех. Вот и прилетели домой. Теперь уж точно всё закончится. Через минуту разнёсся слух по всему залу, что ищут украденную картину Моне. Совсем весело стало.
На таможенный осмотр подошла очередь Китайца. Конечно же, его сразу пропустили. Теперь всё стало ясно. Он предполагал, что будет обыск и спрятал картину, чтобы потом её спокойно достать. Молодец, конечно.
В зале оставалось всё меньше и меньше людей. Мы с необъяснимой жалостью посмотрели друг на друга и тяжело вздохнули.
«Девочки, проходите сюда…»
Ну, всё. Это конец.
Мы медленно поползли к женщине, которая нас позвала на осмотр. Ну, вот и дождались, девочки. Сейчас у нас достанут картину и ничего тут не докажешь. Словом, настал и наш звёздный час. Приехали, называется…
…И в этот самый момент. Да-да-да… И в эту самую секунду случилось чудо. Это было так неожиданно, странно, нереально, что мы с Зарой так и застыли с открытыми ртами в позе древней скульптуры.
Полицейские вдруг побежали куда-то. Кто-то громко орал по рации, кто-то махал руками в сторону самолётов, стоявших за окном, началась суета, и в этот момент женщина, которая нас звала на контроль – показала нам в сторону выхода, что мол, девочки, проходите скорее, больше никто вас не задерживает. И в эту же секунду до нас долетела фраза, что в самолёте обнаружена картина, и теперь все свободны.
Мы, не закрывая рта, и, затаив дыхание, быстренько рванулись к выходу, боясь, что в любой момент нас могут вернуть. И, только оказавшись на улице, мы вздохнули полной грудью и с радостью залезли в автобус, не веря в то, что уже всё позади.
Решив, что завтра прямо с утра мы идём в полицию и всё рассказываем, мы перешли на тему о том, как нас сейчас встретят дома. Как ни странно – было совсем не страшно. В принципе, так оно и получилось. Все были уверены, что мы находимся в поездке с классом, и поэтому на все вопросы я что-то уверенно отвечала, а потом просто пошла спать, сказав, что очень устала. Да и выглядела я, наверное, действительно, уставшей.
На следующее утро мы не пошли в школу, а сразу же направились в полицию. Мы решили в начале не говорить про чемоданчик с деньгами, про самолёт, и про то, что картина Моне у нас. Но всё, что происходило с нами в Лиссабоне, мы рассказали. Правда, тоже не всё. Нам было нужно, чтобы они заинтересовались Китайцем, Молодым человеком и комиссаром. Про Катиного папу они ничего не поняли. То, что он был родственником девочки, с которой мы учились, – это их не заинтересовало. Больше всего они расспрашивали про Китайца. В принципе, это была и наша версия, что Катин папа – слишком мелкая фигура во всём спектакле, а вот Китаец – здесь всё не просто, и, может быть, даже мы дали интересные факты, которые смогут помочь расследованию.