– Да нет. Адрес, к сожалению, правильный. Я точно помню – два раза сверяла.
Пока мы доедали бутерброды, ни одной мысли у нас больше не возникло. За окном мелькали прохожие, проскакивали мимо нашего безразличного взгляда одинаковые машины, наши восторженные идеи безысходно сморщились в застывшем знаке вопроса.
Тоже мне – детективы! Нет, ну надо же. Приехать в чужую страну, сбежать из школы, из дома, думая что сделаем доброе дело – так просто возьмём и найдём преступника. Да это просто…
Наши мысли резко прервались. К нашему страшному дому подошёл мужчина в чёрной шляпе и постучал в дверь. Его губы зашевелились, – видимо, он что-то ответил, – дверь открылась и, лениво оглянувшись по сторонам, мужчина зашёл вовнутрь.
– Ой! Ты видела? – схватила меня Зара за рукав.
– Да, да, да, да, да, да… – не могла я остановиться.
Мы вскочили, но тут же с грохотом уселись обратно на стулья и наши мысли, наконец, заработали.
– Значит так. В доме кто-то есть – это здорово. Тебе не показалось, что этот тип как-то странно туда зашёл?
– Да, да, – подключилась я, – в таком доме могут жить только бомжи, а он выглядел очень солидно. Всё становится подозрительным.
– Значит, мы на правильном пути, – сказала довольная Зара, глядя в окно.
В этот момент дверь открылась и оттуда вышла неопределённого возраста женщина с очень подвижными ногами и побежала так быстро, что мы даже не поняли – надо за ней идти или нет. И всё же через мгновение мы полетели за ней. Какая неуклюжая походка была у Зары. Просто смех. Я, наверное, выглядела не лучше. Ох, эти мостовые. Их, наверное, специально придумали врачи-ортопеды. Не вывихнуть ногу было целым искусством. Удивительно, как легко проносились дамочки на каблуках, обгоняя престарелые трамваи.
В этот момент мы чуть было не пролетели мимо нашей новой знакомой. Женщина резко остановилась и вошла в здание. Это был музей Калоста Гульбенкиана (Calouste Gulbenkian).
– Что это?
– Кто это? – спросили мы одновременно друг друга, но, не дождавшись ответа, оказались в большом просторном зале. Не сводя глаз с исчезающего объекта, мы рванулись в правую сторону за колонны, и тут же оказались у туалетов. Женщина, не реагируя ни на кого, (но надо заметить, её ноги не так уже быстро работали, как на улице) влетела в туалет, а вслед за ней через пару секунд, еле скрывая своё идеальное дыхание, мы оказались там же. Подскочив к зеркалу, с выпученными глазами мы стали рассматривать свои лица. Первой пришла в себя я.
– О, нет! Что мы здесь делаем? Она же сейчас выйдет и увидит нас.
Мы выскочили обратно в зал и стали ждать. Вдруг дверь открылась, и мы увидели молодого мужчину, который, как ни в чём не бывало, вышел из женского туалета и медленной походкой прошёл мимо нас.
Наши брови сморщились, и вслед за нашими мыслями мы влетели обратно в туалет.
Мне мама всегда говорила, что самое главное для того, чтобы иметь хорошую фигуру – необходимы упражнения для талии. Туалет оказался слишком большим (как странно – зачем в музее такой большой туалет?) и, только просмотрев совсем небольшое расстояние от пола, можно было сказать – есть кто-то в кабинке или нет. Наши наклоны не отработанной талии показались мне просто невыносимыми. Последние пять кабинок Зара просмотрела одна. И когда она странным наклоном головы посмотрела на меня, я сразу поняла в чём дело.
Мы пулей выскочили из туалета.
Куда бежать? Вверх по лестнице, где начинается просмотр картин или на улицу, где на первом же повороте мы поймём, в какой разносторонний и огромный город мы попали.
Стремительно уносящееся в даль сомнение через секунду испарилось, и мы уже мчались наверх. Сосредоточенные дамочки медленно подтягивали плечи, пропуская нас вперёд, а мы, вытянув наши подбородки, прыгали через три ступеньки, и неслись навстречу чему-то странному, притягательному и совершенно непредсказуемому.
Мы проскакивали залы, и, наконец, застыли в позе бегуна, бегущего на дистанцию 50 км. Наше дыхание застыло вместе с нами.
Это был он. Вернее она. Вернее....
…Молодой человек стоял у одной из картин и преспокойно её рассматривал.
– О, боже, смотри, – зашептала с придыханием Зара, – это та самая картина, что была на фотографии. Ну надо же! Оказывается, всё так просто. Мои мысли в одно мгновение прочувствовали свою солидность. Ну, конечно. Картину хотят украсть, а деньги за неё находятся у нас с Зарой. Ну и влипли же мы.
Боясь показаться каким-либо образом замеченными, мы стали ходить по залу, изучая, как эксперты, все остальные картины. Наши пальцы молча жестикулировали, а глаза бегали из стороны в сторону, редко попадая на изображение картин. В это время в зал вошла группа восторженных туристов – китайцев, а с ними и экскурсовод со скучным лицом и скрипучим голосом. Когда они подошли к «нашей картине», то Молодой человек, изображая полную задумчивость, сразу отошёл к окну. Мы тут же присоединились к группе «своих», и никто даже и не заподозрил в нас отсутствие китайской любознательности. Из того, что говорил гид, было ясно лишь одно – ни одного слова мы не могли понять. Тогда я, как могла, вытянула шею и, чуть не столкнувшись с головой Зары, прочитала название картины. Моне. Ну, ничего себе! Любая картина Моне – это целое состояние. Во всяком случае, такая картина могла стоить несколько миллионов.