То, как мы используем слова, представляет практику употребления в определённое время – в настоящем, и практику употребления определённым человеком. Каждый раз, когда используется слово, оно имеет, в некоторой степени, другое ‘значение’, так как его производит другая нервная система в другое время; в то время, когда оно ещё никогда не было использовано.
Люди, которые с нами общаются, привыкают к вопросу: «Что вы имеете в виду?», потому что мы предполагаем, что не можем знать в точности, что имеет в виду другой человек в этот момент до тех пор, пока у нас нет ответа на этот вопрос.
Например, у Съюзан был клиент, который сказал: «Я – нарциссичен». Съюзан спросила: «Что вы имеете в виду под нарциссизмом»? Сначала он возмутился: «Вы должны знать. Вы же психолог». Когда она объяснила, что она знала, что написано в некоторых книгах о нарциссизме, но ей хотелось узнать, что он имел в виду и чтобы он, таким образом, описал себя, он начал понимать уникальность своей оценки (и важность конкретности).
Мы не предлагаем вам спрашивать: «Что вы имеете в виду?» о каждом слове, которое вы слышите; иначе разговор быстро остановится. Мы рекомендуем учитывать знание о многих ‘значениях’ слов и проверять своё понимание, когда могут случиться важные недопонимания.
В целом, мы можем сказать, что слова ничего не ‘значат’; скорее люди создают ‘значения’ тем способом, которым они используют слова. Мы можем реагировать наиболее подходящим образом, когда понимаем ‘значения’ того, что мы имеем в виду, когда говорим о ‘значении’.
Многопорядковость
Мы создаём карты наших карт. В этой книге мы картируем наше понимание карт ОС Коржибски и других. ОС представляет карту карты время-связывания и процесса абстрагирования Коржибски, и т. д.
Как это само-рефлексивное картирование карт относится к нашему использованию языка? Что происходит, когда мы говорим о наших разговорах?
Мы напомним, что картирование наших карт представлено в структурном дифференциале разными уровнями абстракции. Таким образом, на одном уровне у нас есть событие, или предполагаемый процесс, который мы картируем. На следующем уровне у нас есть наше картирование на немом уровне, или опыт ‘восприятия’, которые мы обсудили подробно в Главе 8. На вербальном уровне у нас есть наши описания нашего картирования немого уровня; затем – наши заключения, основанные на наших описаниях; затем – наши заключения, основанные на наших заключениях (обобщениях, теориях, и т. д.). Как мы отметили, теоретически этот процесс может продолжаться без конца.
Используя ОС, мы отмечаем, что некоторым из наших самых важных слов можно присвоить определённые ‘значения’, только когда мы можем указать уровень абстракции, на котором они функционируют. Мы включаем такие слова как ‘значить’, ‘любить’, ‘ненавидеть’, ‘бояться’, ‘предрассудок’, ‘вина’, ‘идея’, ‘истина’, ‘ложь’, ‘да’, ‘нет’, ‘факт’, ‘разница’, ‘реальность’, ‘причина’, ‘следствие’, ‘абстракция’, ‘оценивать’, ‘сомневаться’, и т. д. Так же как мы не можем знать, что ‘значит’ «утка» вне контекста конкретной ситуации и говорящего, мы не можем знать, что ‘значит’ «любовь», и т. д. вне контекста уровня абстракции. Мы называем этот аспект абстрагирования МНОГОПОРЯДКОВОСТЬ. Мы называем такие слова МНОГОПОРЯДКОВЫЕ ТЕРМИНЫ.
Примерный тест многопорядкового термина можно провести, проверив, можно ли его применить к самому себе. Например, вы любите кого-нибудь? Вы любите любить их? Вы любите любить любовь? У вас есть предрассудки о предрассудках? Какие ‘факты’ мы можем узнать о ‘фактах’? Какие заключения мы можем сделать о наших заключениях? Что мы можем предположить о предположениях? Как мы можем задать вопросы о вопросах?
Мы можем сказать, что любовь2 по отношению к любви1 – это не то же, что и любовь1. “I hate you.” («Я ненавижу тебя») представляет совсем другое использование “hate” («ненавижу») в сравнении с “hate” в высказывании “I would hate hating you.” («Не могу даже представить, что мог бы испытывать к тебе ненависть»; дословно «Я бы ненавидел ненавидеть тебя».)
Так называемые ‘парадоксы’ относятся к многопорядковости. Возможно, вы слышали о ‘парадоксе’ Эпименида, критянине, который сказал: «Все критяне – лжецы». Эпименид говорил правду? Похоже, что Эпименид лжёт, если он говорит правду, и говорит правду, если лжёт. Как такое возможно? В конце концов, критяне есть критяне; ложь есть ложь; правда есть правда – так ведь?