Она постучала себя по виску тонким пальчиком, а потом откусила эклер. Во всей этой непонятной ситуации Элис сочувствовала Ванессе, как может это делать неравнодушный человек. Алисия ещё помнила, как бредила от пневмонии, и предполагала, что сумасшествие — это в сто крат сильнее, чем бред.
— Грегори не бросил меня тогда. Хотя мои родители настаивали. Он собрал лучших специалистов и те ставили диагноз, что это — не моё, а напускное, и тогда к делу подключилась внутренняя если не разведка, то близко к тому. Искали нити, что связывали бы меня со злоумышленником, но их было слишком много. Военный госпиталь, и там не только добропорядочные люди лечились. Но Грегори — он все равно был рядом.
Она приговорила эклер и подняла чашку. Вдохнула аромат чая. Пригубила. Поставила на край столика и сцепила пальцы в замок.
— Было предложение от менталистов погрузить меня в состояние, близкое к смерти, чтобы мой разум сам определился, но Грегори не позволил. Он перевёз меня в лучшую лечебницу. Сперва со мной работали в основном сестры милосердия. Они не давили и у меня появилось время. И я искала этого козла, — тут Ванесса зашипела и сжала тонкие пальцы в кулаки. — Чтобы вытолкать из своего подсознания. Много лет понадобилось, чтобы просто приблизиться к сущности демона, а потом…
Заминка, которая даёт время обеим девушкам додумать несказанное.
— Потом он исчез. Нет. Не так… — Ванесса сжала указательным и большим пальцем переносицу. — Я слышала вой раненого сознания. И я чувствовала физически всю его боль. Как его перемалывало в пентаграмме призыва, как из него тянулась тьма. И я не жалела, я кричала и давила своей волей, чтобы очнуться закованной в смирительную рубашку на мягком ватном полу отдельной палаты. И я… Элис я благодарна вам…
Алисия прячет взгляд в складках своего дорожного платья, потому что благодарность эта нелепая и за такое не благодарят. Она даже не знала, что спасала не только себя, но и ещё двух девиц.
— И Грегори я тоже благодарна, что подарил мне время. И сейчас, Алиса… Я почти луну просила его нас познакомить, но он все отнекивался, а потом вы прибыли в столицу, и я писала вам. Но вы уехали… и Элис…
Ванесса замирает, так же нелепо смотря в подол своего платья и молчит, видимо, подбирая слова.
— Ванесса, — слова — камешки, из них можно собрать красивый домик и только Элис решать, чем он будет наполнен: разочарованием или дружбой. — Я рада, что вам удалось справиться с безумием и демоном. Но ваша благодарность… Ванесса, это того не стоит. И задержка… мы бы все равно встретились…
— Нет. Мы с Грегори остались хорошими друзьями. Он был растерян, когда выяснилось, что я пришла в себя, и рад, конечно, — она задыхается словами, — очень рад. Но я сразу поняла, что это не может дальше продолжаться. Нельзя терять хорошего друга ради мифического обладания им как мужчиной… И мы пришли к выводу, что лучше крепкая дружба, чем слабая любовь. И тем более — он опьянен вами…
Щеки пунцовели, абсолютно не обращая внимания на нежелание Элис выглядеть посмешищем. Они не могли вернуть себе привычный оттенок, потому что появилось подтверждение: она не безразлична Грегори…
— Я поняла вас, Ванесса.
— Нет, нет… Не поняли. Алиса, если с вами что-нибудь случится — он сойдёт с ума. По-настоящему. И его не вытащат. Просто убьют, как безумного мага с безграничным резервом сил. Понимаете?
Глава 7
Разговор с Ванессой оставил отпечаток чего-то неправильного. Как в старом анекдоте тётушки Кло, где жена и любовница обсуждали мужа. Причём Элис была любовницей. Но, несмотря на это, она дослушала выводы менталистки и была благодарна за них. На прощание Ванесса ещё раз уточнила:
— Алиса, у вас нет нужды опасаться меня или, того хуже, подозревать в чём-то Грегори. Мы… мы просто друзья.
И если данных для этого заключения со стороны Грегори у Алисии не было, то Ванесса сама с трудом верила в то, в чем пыталась убедить Элис. При каждом слове о Стенли, при воспоминаниях, менталистка то и дело забывалась и погружалась в омуты памяти. И был в ее голосе едва заметный флёр печали.
Неправильно все. И ужасно зябко. Как будто гуляешь по топкому болоту. И от этого ощущения Элис проходилась по библиотеке, цепляя форзацы книг ноготками, чтобы просто не забывать, что она ещё здесь.