В общем, она устроилась в офисном здании секретарем. Ситуация с деньгами немного наладилась. Напряжение между нами спало, но, к сожалению, ничего уже не было как раньше.
Вот знаете, есть два состояния, влюбленность и любовь. При удачных обстоятельствах первое постепенно переходит во второе и у вас складывается счастливая супружеская жизнь. У нас же с Лилией влюбленность пришлась на самый сложный период и плохо его пережила. Особенно с ее стороны. Наши нестыковки в характерах никуда не делись, не притерлись. Активные боевые действия превратились в холодную войну. Затяжную и изматывающую.
Конечно, дела понемногу налаживались, если можно так выразиться. Когда большую часть суток проводишь на работе, то как-то успокаиваешься и те несколько часов, что приходится на семейный досуг уже не кажутся такими раздражающими. Я и за Лилией это заметил. Она даже немного посвежела. В шахте тоже все шло вверх, насколько это вообще возможно в этом гадюшнике. На пятом году работы начальство приметило, что я что-то смыслю в технике. Оно и не удивительно. На нормальное оборудование у них никогда не было денег и приходилось выкручиваться на месте. Где-то что-то подлатал, где-то что-то подкрутил… В общем, меня повысили с забойщика до горнорабочего по ремонту. Хоть работа легче и не стала, зато денег платили побольше. Не сильно, зато достаточно, чтобы удержать меня, глупого, от увольнения. А я, скажу вам, уже давненько о нем подумывал. Несмотря на все наши с Лилией разногласия, я все равно хотел проводить больше времени с семьей. Мне хотелось разобраться, в чем же проблема, откуда берутся все эти ссоры, чтобы решить все раз и на всегда. Чтобы все исправить. Но, по всей видимости, некоторые вещи исправить просто нельзя.
Еще четыре года я проработал в шахтах. Мое существование, а жизнью это можно назвать разве что с натяжкой, выглядело примерно так же, как у отца моего одноклассника. Помните, я рассказывал в одном из прошлых роликов? Повторяющийся одинаковый день, в котором нет места счастью, или вообще чему-нибудь кроме усталости. Меня угнетала моя работа, моя жена, вообще все, что происходило вокруг. Единственным светлым местом был мой сын, Аврелий. Но из-за графика и апатии я не мог уделить ему достаточно внимания. Как же я сейчас жалею об этом… Он рос у меня на глазах, а я этого даже не замечал…
А потом случился самый большой скандал. Честно сказать, я уже не помню с чего началась перебранка. Думаю, что как всегда с кой-то чепухи в духе «кто должен отпроситься с работы, чтобы сходить с Аврелием к зубному» или «чья очередь готовить ужин». Зато я прекрасно помню, чем она закончилась. Лилия сказала, что больше меня не любит. Еще она сказала, что терпит меня только ради сына. Чтобы он мог расти в полноценной семье. Я с горяча ответил, что уж чем-чем, а полноценной нашу семью точно назвать нельзя и в этом ее вины не меньше моей, за что получил пощечину. Крепкую. Аж в ухе зазвенело. В мозгах, видимо, тоже что-то тогда повредилось. Я молча вышел из дома и ночь провел в дешевой ночлежке космопортового района. На утро следующего дня Лилия позвонила мне и сказала, что нам нужно серьезно поговорить. Хотя, серьезнее, казалось, уже было некуда. Я уже тогда знал, к чему все идет. Мы с Лилией встретились на, так сказать, нейтральной территории, в забегаловке неподалеку от нашей первой квартиры. Она заказала себе травяной чай, а я — кофе. Не люблю кофе… — Тит тяжело вздохнул. Воспоминания нахлынули на него, увлекая в то место, где ему совсем не хотелось снова побывать. — Лилия сказала, что нам нужно сделать перерыв. Понимаете, да? Перерыв. Как будто можно вот так просто взять и сделать перерыв в чем-то подобном.
Мне тогда было так паршиво… Передать невозможно. Будто дело всей жизни развалилось, вылетело в трубу, и теперь я ни стоил ни гроша. Да, в принципе, так и было. Мне хотелось убежать как можно дальше, от всего этого. Будто бы это помогло… И я убежал так далеко, как только мог. Я улетел с планеты в точку Лагранжа, на станцию «Кориолис». Устроился там демонтажником космических кораблей. Думал, что одной вахты хватит. Что этот ПЕРЕРЫВ ненадолго. Но первая вахта кончилась, а Лилия не позвонила. И я ей не позвонил. Никто никому не позвонил… А потом кончилась вторая вахта, и третья, и четвертая… Целых три года я провел как будто в каком-то коконе. Закрылся внутри себя, монотонно работал, читал и пытался переварить, что же пошло не так. Что я мог сделать, чтобы предотвратить это. И знаете, что? Теперь я понимаю, где ошибся. Но что толку? Ничего уже нельзя вернуть назад. Хотя я уже не раз говорил, что время идет по кругу, но только не в этом случае.
Тит остановил вездеход у самого края скалы, вылез из кабины и взглянул вниз. Под ним в лилианской ночи огнями прожекторов мерцал «Альбатрос». Морозная дымка едва заметным туманом плыла над равниной, обволакивая строительную площадку и рабочих. Их нашлемные фонарики складывались в причудливые созвездия, кружились вокруг разраставшегося котлована для будущего фундамента взлетно-посадочной площадки, выедаемого в мерзлом грунте экскаватором.
Не знаю, посмотрит ли это видео Лилия, и покажет ли она его Аврелию, но все равно скажу. В моей истории слишком много Я. Вот, где ошибка. Она однобока и никак не объясняет того, что происходило с тобой и нашим сыном. И что самое ужасное, я не знаю, что происходило. Но хотел бы узнать. Возможно, когда-нибудь ты согласишься мне рассказать. Возможно, тогда у нас будет достаточно знания, чтобы попробовать все исправить. И Аврелий, надеюсь, у тебя все ладится лучше, чем у твоего папашки…
А всем остальным зрителям я хочу сказать, даже если у вас в жизни все чертовски паршиво, это еще не значит, что нужно сложить руки и ждать конца. Наоборот, самое время сделать рывок. Всего три месяца назад я сидел на тротуаре без гроша в кармане и крыши над головой, а теперь посмотрите, где я, — он обвел рукой вид равнины. — Разве это похоже на конец света?
Вдруг Тит услышал, как камни у него под ногами зашевелились и инстинктивно отскочил назад, неловко покачнувшись (для новой ноги такое движение было непривычным). К его удаче сделал он это как нельзя вовремя, потому как, край скалы, не выдержав груза вездехода, сорвался с места и полетел вниз, увлекая за собой машину. Ударяясь об уступы колесами, она сделала в воздухе полный оборот, затем слилась с грохотавшими камнями в единое облако пыли, которое, прокатившись по крутому краю Стены Неприятностей, с характерным скрежетом остановилось у ее подножия.
Понял, зазнался. Больше не буду, — сказал Тит не на запись, а будто самой планете. Осторожно подступив к обрыву, он взглянул вниз. Туда, где приваленные камнями лежали останки зажигалки для пещерного человека. Затем громко рассмеялся. Это был не истерический смех человека, потерявшего только что приобретенный вездеход. Скорее, это был смех облегчения. Он наконец-то высказался, снял груз с плеч. И вездеход оказался вполне приемлемой платой.
Когда приступ смеха сошел на нет, с Титом связался экипаж «Альбатроса». Голос на том конце был встревоженным. И это не удивительно. Несколько особо зорких рабочих, заметивших обвал, разглядели в нем вездеход, после чего по стройплощадке молниеносно расползлись слухи о том, что единственный колонист Лилии больше не нуждается в услугах обогатительной фабрики. Тит успокоил всех, заверив, что в вездеходе кроме пары шестов с датчиками ничего не было, и попросил подкинуть его до лагеря.
Глава 11 Х-Холт
Пилота «Альбатроса» подрядили на короткую спасательную операцию. Он спустил Тита со Стены Неприятностей, воспользовавшись его же собственным челноком. Затем была предпринята вылазка к останкам вездехода, которые оказались совсем не останками. На удивление машина пережила падение довольно хорошо, учитывая обстоятельства. Пластиковый купол кабины совсем растрескался, а справа от него отвалился немалый кусок, так что об обогреве теперь не могло быть и речи, левое заднее шасси слегка задралось кверху, накренив всю машину назад. Из левого переднего колеса был выдран кусок, при этом само оно, благодаря полому устройству, продолжало сохранять форму, на корпусе, закрывавшем батареи красовалось несколько внушительных вмятин. Но в целом, вездеход выглядел гораздо лучше, чем ожидалось.