Джиллиан была обязана этому человеку очень многим – и даже самой своей жизнью, хотя, Бог свидетель, она до сих пор не была уверена в том, может ли полностью доверять ему или нет. И что произойдет, когда его семя окажется в ее чреве? А это должно было произойти рано или поздно, и мысль о неизбежности такого исхода вызывала в ней внутреннюю дрожь.
Щеки Джиллиан вспыхнули, и она, извинившись, перешла за стол, пока Гарет ничего не заметил.
Было решено, что они отправятся на ярмарку вместе с Робби и няней. Гарет гордо восседал на гарцующем гнедом жеребце, а его сынишка пристроился в седле перед ним. Джиллиан подали серую кобылку с покорными карими глазами, которая сразу напомнила ей лань в лесу. Няня на деревенской кляче замыкала шествие.
Когда они ехали через открытое поле, Джиллиан бросила беглый взгляд на Гарета.
– Я думала, ты захочешь взять себе того прекрасного гнедого коня, который доставил нас сюда, – заметила она.
– Ах, вот ты о чем! – ответил Гарет невозмутимо. – Нет, тот гнедой больше мне не принадлежит. Я приказал слуге вернуть его в тот самый трактир, где мы его нашли, – и, как и обещал, с щедрой суммой в качестве возмещения.
Джиллиан ничего не ответила, однако осталась довольна. В ближайшей деревне они оставили лошадей в конюшне рядом с площадью. Робби вцепился в руку отца:
– Папа!
– Что, сынок? – Гарет остановился и посмотрел на него сверху вниз.
– У бедной Джиллиан никого нет, – заговорил мальчик с жаром. – Ей так нужен друг! Ты согласен стать ее другом, папа?
Джиллиан заморгала. О нет, подумала она про себя, смущенная до глубины души. Она не осмеливалась взглянуть на Гарета… но и не смотреть на него тоже не могла.
Глаза Гарета блеснули.
– О да. Я буду только рад стать для Джиллиан другом. – Он лишь слегка выделил последнее слово. Малыш не понял намека, однако щеки у Джиллиан тут же вспыхнули густым румянцем. Она снова задалась вопросом, чем была вызвана столь внезапная перемена в его настроении. Если она и казалась со стороны слишком подозрительной, то ничего не могла с собой поделать. Он явно что-то затевал, и Джиллиан не сомневалась, что это «что-то» не сулило ей ничего хорошего.
– Тогда возьми ее за руку, – тут же распорядился Робби.
– Охотно, – пробормотал в ответ Гарет, лукаво улыбаясь. Он перехватил руку Джиллиан, его тонкие загорелые пальцы сплелись с ее собственными. Его рука показалась ей горячей как огонь, однако Джиллиан не могла отдернуть свою руку, чтобы не огорчать маленького мальчика.
Малыш просиял.
Они вместе направились по улице – Робби по правую руку от Гарета, Джиллиан по левую, а няня с охранником следовали за ними.
Ярмарка была шумной и оживленной. Торговцы наперебой кричали им вслед, нахваливая свои товары и соперничая за внимание людей, проходивших мимо их прилавков. Робби как зачарованный уставился на жонглеров. Один из музыкантов позволил ему потрогать струны своей лютни. Мальчик радостно рассмеялся, а Гарет швырнул музыканту монету.
Вскоре они нашли несколько прилавков с тканью, расположенных бок о бок. Джиллиан выбрала несколько локтей плотной шерсти и льняную материю для ночной рубашки. Пока Гарет расплачивался за покупки, она подошла к соседнему прилавку, где ей на глаза попался великолепный голубой шелк. Джиллиан восхищенно провела по нему рукой, наслаждаясь его мягкостью. Из этого шелка вышло бы прекрасное платье, однако цена, запрошенная торговцем, оказалась непомерно высокой, и девушка отрицательно покачала головой.
– Тебе правится эта ткань? – раздался голос Гарета над самым ее ухом.
– Да, конечно, но…
– Тогда она твоя.
Он повернулся к торговцу, который ухмылялся во весь рот, когда они его покинули, поскольку Гарет приобрел еще несколько локтей дорогой материи в придачу.
Робби вскоре устал, поэтому Гарет отослал его вместе с няней, охранником и покупками домой. Когда они остались одни, Джиллиан невольно подметила, что он уже больше не держал ее за руку. Не то чтобы ее это очень заботило, поспешно заверила себя Джиллиан. По правде говоря, она была только рада избавиться от его хватки.
Гарет остановился, чтобы взглянуть на кожаное седло изящной работы, и теперь вовсю торговался с купцом. Устав от их препирательств, Джиллиан побрела дальше, окидывая праздным взором выставленные на прилавках товары.
Откуда эта мысль пришла ей в голову, Джиллиан так никогда и не узнала, однако ум ее лихорадочно заработал. Они находились далеко от замка. Здесь не было ни охранников, ни часовых на дозорной башне…
Конюшня находилась совсем близко.
Джиллиан подошла к следующему прилавку, после чего украдкой бросила взгляд на Гарета. Кажется, он ничего не заметил. Затем еще один прилавок… и еще… однако он так и не оглянулся в ее сторону.
Вскоре она оказалась рядом с конюшней. Затаив дыхание, Джиллиан скользнула внутрь и отыскала стойло своей кобылы. Животное, лениво жуя сено, взглянуло на нее бархатными глазами. Девушка потянулась к поводьям, однако они выскользнули у нее из рук.
– Джиллиан!
О проклятие! Это он! Если она останется на месте, ее наверняка обнаружат, поскольку именно сюда он заглянет в первую очередь. С этой первой и единственной мыслью на уме Джиллиан юркнула в соседнее стойло, занятое огромным мерином. Она спряталась в дальнем углу под самым его брюхом, надеясь скрыться от посторонних глаз…
И достаточно большим, чтобы извергнуть изрядное количество помета, запах которого окружил ее со всех сторон, не давая дышать и заставляя слезиться глаза.
Джиллиан затаила дыхание, боясь пошевелиться. Ей едва удалось побороть приступ тошноты. Глаза ее широко раскрылись, когда перед ней предстала пара обутых в сапоги ног. Они остановились прямо перед ней, и Джиллиан зажмурила глаза.
Сердце Джиллиан отчаянно заколотилось. Она приоткрыла глаза и едва подавила стон, ибо все ее мольбы оказались напрасными. Ноги в сапогах теперь находились прямо перед ней, слегка расставленные в стороны.
– Я не стану повторять одно и то же дважды, Джиллиан. Сейчас же выходи.
Ее вынудил покинуть укрытие скорее зловонный запах, чем не допускавший возражений приказ Гарета. Взгляд ее упал сначала на его ноги, а затем медленно, осторожно поднялся вверх, к его лицу. Он возвышался над ней мрачный, грозный, источавший вокруг себя столько мужской силы и властности, что у нее возникло сильнейшее искушение снова спрятаться в стойле. Он не улыбался и выглядел устрашающе. Без единого слова сильные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, словно стальные оковы, и она почувствовала, как ее одним рывком Поставили на ноги.
Неожиданно появился конюх с обеими лошадьми, однако Джиллиан не позволили ехать на своей кобыле. Гарет посадил ее впереди себя на гнедого жеребца, да так, что ей пришлось ухватиться за шелковистую гриву животного, чтобы удержаться в седле.
Всю дорогу домой она чувствовала его жесткие руки на своей талии. Они не обменялись больше ни единым словом.
Во дворе замка Гарет помог ей спешиться, поставив на землю так резко, что она пошатнулась. Держа ее за спину, он повел Джиллиан в зал и затем вверх по лестнице. Бросил что-то через плечо слуге, однако Джиллиан не могла расслышать что.
Они молчали и в спальне, недоброе предчувствие комком встало у нее в горле. Джиллиан подошла к камину. Гарет не тронулся с места. Он не стал упрекать ее или осыпать угрозами, а просто смотрел, зловеще поджав губы, и его молчание пугало больше, чем крики ярости. Нет, она ничего не станет ему говорить, решила про себя Джиллиан гордо. Да и что, собственно, она могла ему сказать в свое оправдание?
Тут раздался стук в дверь. Гарет открыл ее, и в комнату вошла целая вереница слуг, несших ведра с горячей дымящейся водой. Один из них приволок деревянную бадью. Вылив воду в бадью, слуги поспешно удалились. Джиллиан вдруг подумала, что вторая половина дня была, пожалуй, довольно странным временем для принятия ванны.
Дверь закрылась. Все еще молча Гарет приблизился к ней и, не поднимая глаз, ухватился пальцами за рукав ее платья. Джиллиан хлопнула его по рукам.