— Вечная стоянка богов. Там они остановились, когда сотворили жизнь и бытие в нашем мире. Оттуда они наблюдают за всем, что происходит в этом мире и в других, в которые они вдохнули жизнь и смерть. Да, девочка. Не удивляйся. Смерть — такая же часть сущего.
— Мертвецы… Часть нашего мира?..
— Так мы подходим к цели твоего появления здесь, Нарнетт, — заявил Абалтун, скинув намешанные травы в булькающий рядом со столом бульон. — Кошмары, что мучают тебя и десятки знатных людей по всему королевству. Я не знаю, кто их сотворяет, но знаю их природу. Знаю их сущность. И зачем они нужны.
— Знаешь? Откуда? — вновь спросила она.
— Так мне ответил этот мир. Я увидел это, взглянув на звёзды в одно из последних полнолуний. Увидел, взглянув на то, как изменяется течение одинокого ручья на западной границе Дер'юхара. Увидел, поговорив со своей умершей двести лет назад дочерью. Говорил я с ней год назад.
Нарнетт испуганно отодвинулась от отшельника. Ясность его звероподобных карих, но всё ещё человеческих глаз позволяла судить о том, что Абалтун был не безумен. Напротив. В его нечеловеческих глазах девушка видела целые поколения мудрости, накопленной его народом. Отшельник знал, о чём говорит.
— Твоя дочь… Ты говорил с её духом?
— В вашем понимании, да. Она поссорилась со мной и переехала жить на запад, в пустоши Кахалари, когда мы с ней жили на востоке. И стала ожившим мертвецом. А я попытался снять с неё клеймо некроманта, что убил её и зомбировал. У меня почти получилось. Её душу я почти вырвал. Даже успел поговорить с ней.
— И… Что… Не могу поверить…
— Я говорил не с мертвецом, дитя. Я говорил с духом своей дочери. Духи мёртвых пленяются в мёртвом измерении. Дочь рассказала мне, что терзающие вашу страну кошмары насылаются каким-то могущественным существом. Потому что в измерении мёртвых она видела такие же кошмары. Как и другие души.
— Для чего, ради Всеотца?!
— Какое-то могущественное существо хочет перенастроить вас, людей. Хочет подчинить вас своей воле. Я полагаю, использовать ваше королевство в своих целях.
— Как это возможно? — спросила после недолгого молчания герцогиня. — Человек мёртв, его дух порабощён некромантом, и находится в параллельной нашей реальности. Но насылаемые кошмары видят все мертвецы и некоторые живые. Насколько мне известно, их видят многие значимые дворяне нашей страны. Ходят слухи, что даже королевская семья. Но только те, кто не имеет сильных магических способностей. Недуг избегает могучих магов. Почему такая избирательность?
— А ты не чувствовала ничего странного в последнее время?
— Откуда ты… — Нарнетт скрипнула табуретом. — Знаешь… Ты читаешь мысли?
— О, Наланна, охватывающая всё, нет, конечно. Но я слышал от своих друзей знахарей, которые общаются со знахарями других герцогств. А пара человек даже имеет связи с королевской гильдией. У каждого страдающего кошмарами разные симптомы. У тебя странные припадки, например. Которые, как ты, наверное, посчитала, стали новой стадией кошмаров. Но кошмары не имеют никакого отношения к твоим припадкам. Твоё сознание отключается на минуту, хотя организм работает. Это правда?
— Это тебе рассказала Тиланна, одна из знахарок, к которой я ездила две недели назад? Я ведь приказала ей держать язык за зубами.
— Не ругай её. Я видел огонь в её глазах, она искренне забеспокоилась о твоей жизни. Ты помогала ей последние два года. Но… Кошмары ведь мучают тебя несколько лет? Почему ты нашла меня только сейчас? Ведь про меня тебе должны были рассказать раньше… Пусть я поселился здесь не так давно, но со знахарями я дружу уже целый год.
— Я боялась, Абалтун. Но пока рядом были мои родители, кошмары были не такими сильными.
— Ты переписываешься с ними? Их кошмары не…
— В этом-то и дело. В последних письмах двухмесячной давности и мама, и папа, и мой супруг уверяли меня, что их кошмары пропали и не беспокоят их больше месяца.
— То есть пропали они не сразу после высадки вашей экспедиции на востоке… — Абалтун знал явно больше, чем полагается отшельнику. — Это интересно… Кошмар действует как яд, который можно вывести… Можно вывести…
— Чем? — не выдержала Нарнетт.
— Переездом в другой мир.
Даже на поляне прекратились песни и танцы. Малый лес или Дер'юхар на языке лорунал окончательно превратился в промёрзшую пустыню, в которой только начали раскрываться первые почки на ветвях деревьев. Ни ветра, ни животных, ни танцующих у костра слышно не было. Это напугало Нарнетт в очередной раз. Но чувство быстро пропало.
— Crasar'c k'chtobiar. Numek ilzunu irgiba'chay, w'vena xtebua birete. Wae'chliste, or'me?
— Какого… — прошептала про себя она, услышав странные слова из уст Абалтуна.
***
— Кто хоть пальцем тронет её, я вас спалю вместе со всем вашим поганым лесом! — кричала женщина. — Мне маны хватит, можете не волноваться!
— Она очнулась! — воскликнул мужской голос. — Моя госпожа!
Нарнетт распознала в тумане Порлехта.
— Вы в порядке? Ваша светлость?
Она водила головой из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит вокруг. Скованность пожирала изнутри. Словно девушка не вставала с постели целую неделю. Её охватил паралич.
— Что происходит? — спросила дворянка у окружающих, пытаясь найти среди них Абалтуна. — Где отшельник?
— Отшельник пропал, госпожа, — ответил капитан. — Следом за ним пропал и его слуга, Норзе. С вами всё в порядке?
— Да… Что… Какого у меня так суставы ломит?.. Проклятье…
— Госпожа, вам нужно…
— Кто эти женщины вокруг… — герцогиня увидела среди гвардейцев несколько похожих на друидок женщин. — Инаиста, милостивые боги, это ты?!
— Ваша светлость, — поклонилась знакомая знахарка. — Я сейчас вам всё объясню…
— На какое время я потеряла сознание?
— Вас не было с нами целые сутки, — ответил Порлехт. — Когда Ольта вбежала к вам, она увидела лишь вас, спящую, а…
— А когда я убедилась, что вы в порядке, и кинулась к Норзе, он также пропал. Испарился бесследно. Потом я побежала искать наших парней, освободила из погреба, мы привели сюда слуг с лошадьми. А эти, — белокурая чародейка показала кивком на знахарок, — пришли сюда несколько часов назад. Всё умоляли нас сберечь этот лес и не обижать Абалтуна, когда он вернётся. На ваше здоровье им наплевать.
— Неправда! — крикнула самая старшая на вид знахарка, к которой Нарнетт точно никогда не обращалась. — Мы увидели, что герцогиня здорова и её жизни ничего не угрожает! А жизням нашего друга Абалтуна и его служки теперь грозит опасность…
— Не угрожает?! — чуть не сорвалась Ольта. — А кошмары, которые её мучают несколько лет? Которые мучают почти всех дворян в стране? И решение от которых вы пытались найти, отправив свою владычицу сюда, к двум безумцам! Да я вас сейчас!..
Порлехт заломал Ольте руки и связал найденной ранее верёвкой так, чтобы ладони волшебницы оказались прижаты друг к другу.
— У нашей госпожи от твоих криков голова разболится, успокойся, — спокойно сказал капитан.
— Я тебе сейчас!..
Договорить Ольте помешал воткнутый в рот кляп.
— Ваша светлость, отвечу за это, когда вернёмся домой, — капитан передал Ольту в руки двум бойцам. — Я боялся, как бы она тут всё в припадке не спалила.
Чародейка вырвалась из рук гвардейцев и со всей силы пнула Порлехта между ног. Но это возымело лишь обратный эффект.
— У меня там бронепластинка, Ольта, — усмехнулся капитан, глядя на танцующую на одной ноге волшебницу. — Парни, посадите её куда-нибудь, пускай успокоится!
— Есть!
— Ольта, успокойся, со мной всё в порядке… — заверила герцогиня. — Но мне нужно прийти в себя… Значит, я была без сознания сутки? И вы охраняли меня? Больше вы ничего не делали?
— Мы пытались найти следы отшельников. Но Ольта права. Они словно испарились. Ведь они маги, возможно, аниморфы. Эти… Женщины… — капитан кивнул на десяток испуганных знахарок. — Подскажут точно…
— Инаиста… — обратилась Нарнетт к знакомой знахарке. — Что вы здесь делаете?
— Мы пришли на… На… На лекцию, ваша светлость!