Да и сама ситуация была странная — я из России перенесся в Англию конца двадцатого века. Хорошо хоть английский знаю! Обидно — карьера псу под хвост, квартира, машина, деньги… Все бывшая жена заграбастает. Хорошо хоть сын остался, будет кому род продолжить. Хотя с таким сыном, как у меня, маловероятно. Придется принимать ситуацию философски — если меня сюда забросило, значит, так нужно. Прошлое оставим в прошлом, возьмем только опыт, жизнь Вернона Дурсля и будем продолжать гнуть свою линию!
В таких невеселых раздумьях прошла ночь, а утром ко мне заявился представитель компании "Мока-Мола", чей холодильник и угробил настоящего Вернона Дурсля:
— Добрый день, мистер Дурсль, — поздоровался прилизанный мальчик лет двадцати, — я представитель компании "Мока-Мола", уполномочен поговорить с вами о произошедшем.
Вот значит как. Судя по тону и поджатым, словно куриная жопка, губам, виноватым хотят сделать меня. А хер вам! В России от бандюков отбивался, с властями судился, китайцам умудрился неустойку впаять. Вы и подавно зубы об меня обломаете!
— О том, что ваши сотрудники плохо выполняют свою работу, и, как следствие, подвергают жизнь и здоровье людей опасности? Ладно я, здоровый мужик, а если бы на моем месте оказался ребенок лет пяти? Вы понимаете, что творите? — вести беседу с представителями таких компаний нужно в обвинительном тоне, не давая возможности перевести тему.
— Наша компания считает, что вы сами виноваты в том, что произошло…
— То есть моя вина состоит в некомпетентном персонале, что не может закрепить холодильник? Я виноват в том, что ваши сотрудники не умеют работать? Вам плевать, что у меня на иждивении двое детей, жена и сестра? Я буду писать в прессу! Мало того, что "Мока-Мола" плохо работает, так еще и обвиняет в грехах пострадавших! Слышите, я обращусь в газету! — чем сильнее орать, тем больше шансов прослыть скандалистом, которому проще дать, что он хочет, а тонкие стены обеспечат свидетелей на суде, если до этого дойдет.
Парень, которого прислала компания, соображал быстро:
— Что вы хотите? — «милый» мальчик с прилизанной челкой сбросил маску и превратился в опасного зверя. В его глазах появился хищный блеск, движения стали резкие, напряженные. Если себя я могу сравнить с моржом, то он похож на морского леопарда, который меня не съест, но понадкусывает.
— Оплату лечения. На данный момент это семь тысяч фунтов. Оплату реабилитации — девять тысяч. Оплату упущенной выгоды — двадцать тысяч фунтов. Из-за вас я не подписал контракт и, соответственно, лишился прибыли. Моральную компенсацию в тридцать тысяч фунтов.
— Вам не кажется, что ваши запросы несоразмерны полученной травме?
— Вам не кажется, что мои запросы слишком скромные? Я человек в возрасте, из-за травмы обострились мои заболевания и стало барахлить сердце. Как вы думаете, «Телеграф» поместит мое интервью о том, что мировой гигант в мире прохладительных напитков представляет угрозу для потребителей, на первой странице или на второй?
— Я вас понял, мистер Дурсль. Наша компания готова оплатить вам расходы, в общей сложности на пятьдесят тысяч фунтов.
— Деньги принесите наличными в больницу. Составим акт приема-передачи и отказ от претензий друг к другу, — сказал я.