Тем большее значение имели официальные и неофициальные встречи и переговоры Егорова с военным министром Латвии генералом Балодисом.
Во время этих переговоров по инициативе Балодиса обсуждалась возможность поставок советского оружия в Латвию, был рассмотрен вопрос о помощи латвийской армии командно-инструкторскими кадрами со стороны РККА. И здесь, как и в Литве, главная цель поездки — укрепление дружественных связей между обеими странами — была достигнута.
Вечером 22 февраля советская делегация выехала из Риги в Таллин.
Эстонской прессе было запрещено писать о дне и часе приезда А. И. Егорова и давать политическую оценку этому событию. Зная о том, какой отклик имел визит начальника Генштаба РККА в Литве и Латвии, эстонское правительство опасалось дружеской манифестации со стороны населения, а особенно реакции Германии и Польши на это.
Несмотря на данное администрацией объявление, что делегация прибывает не 23, а 24 февраля, население, узнав от железнодорожников о времени прихода поезда, собралось на привокзальной площади. Во время исполнения «Интернационала» многие, главным образом рабочие, сняли головные уборы.
Начальник генерального штаба эстонской армии генерал Реек, хотя и приветствовал А. И. Егорова словами: «Добро пожаловать», произнесенными на русском языке, хотя и провозгласил здравицу в честь доблестной Красной Армии, подчеркнув, что советская военная делегация прибыла в Эстонию в день годовщины Красной Армии, был весьма сух и нелюбезен.
Холодок сдержанности, прозвучавший в приветствии Реека, сказывался и в расписании, составленном для делегации, и в растерянности, с которой встречали Егорова вечером 23 февраля на праздничном балу накануне дня независимости в офицерском казино.
Хозяева долго совещались и решили, для того чтобы избежать общения советской делегации с главой правительства Пятсом, отвести ей самый дальний стол. На этой дистанции их хотели выдержать весь вечер, но вскоре главнокомандующий эстонской армией генерал Лайдонер, в прошлом сослуживец Егорова по 13‑му лейб-гренадерскому Эриванскому полку, увел маршала для знакомства с главами миссий, а затем тот оказался за столом Пятса и беседовал с ним и министром иностранных дел Энпалу. Лед таял, таяла и предубежденность, хотя никто не вел политических разговоров.
На следующий день на площади Свободы состоялся парад военных частей и так называемых частей «самозащиты». Утренняя эстонская пресса сообщала о курьезном случае, происшедшем накануне. Оказывается, одна из таллинских газет объявила, что в день парада продаются места в окнах домов, выходящих на площадь. Так как раньше такого не бывало, то все это связали с тем, что на параде должна была присутствовать советская делегация.
Симпатии населения выражались и в знаках внимания к советским командирам, когда они по окончании парада пешком направились в свой отель.
На прощальном ужине 25 февраля Реек был предельно краток, выразив надежду, что маршал мог убедиться в искренности сказанных им при первой встрече слов. И тут многих удивил Лайдонер, который, решив дополнить Реека, произнес с удивительной для него теплотой проникновенную речь, суть которой сводилась к тому, что он, Лайдонер, «твердо убежден, что у Эстонии нет оснований опасаться своего великого соседа, занятого мирным строительством… Эстония может только приветствовать рост военной мощи СССР». Особое внимание присутствующих привлекло его заявление о том, что Эстония «будет самым решительным образом защищать свою независимость от любого агрессора». В официальном сообщении об обмене речами на приеме в советском посольстве эстонское правительство сочло необходимым добавить страхующее заявление, что выступавшие в речах не касались третьих государств.
26 февраля А. И. Егоров был уже в Ленинграде. «Эффект от визита, — отмечали полномочные представители СССР в прибалтийских республиках, — был велик. Он способствовал дальнейшему сближению позиций во многих направлениях. Немалую роль во всем этом сыграли личные качества маршала, его такт и умение вести переговоры политического характера. На деловые круги, и в особенности на офицерство, А. И. Егоров действовал импонирующе». Визит начальника Генерального штаба РККА в прибалтийские республики во многом способствовал успешному продвижению в разработке договоров о взаимопомощи, подписанных с этими странами, как известно, в 1939 году, и несомненно оказал моральную поддержку складывавшемуся там антифашистскому фронту.