— Господин полковник! Ваши люди утомлены. — В другое время Никол не стал бы выслушивать этого дежурного, но сейчас все так шатко — каждую минуту можно ждать удара в спину; полковник отлично знал положение на фронтах — это бесило его и одновременно сдерживало. — Наши техники могут утром снять чехлы с самолетов. Я хочу, чтобы ваши летчики, не торопясь, позавтракали…
— Наш летный состав обучен работать с максимальным напряжением и в любых условиях, — не упустил случая похвастаться полковник.
«Почему бы не уступить столь любезному кандидату в офицеры, — подумал полковник. — Самолеты под замками, а процедура с чехлами действительно займет время…»
— Я доложу генералу Брадову о вас, — заявил полковник. — Вы производите хорошее впечатление.
Златанов скромно опустил голову.
— Чехлы распорядитесь сиять в половине шестого. Ваши люди могут приступить к работе!
Горан проверил смену караулов и постов, вернулся в комнату дежурного. Было десять часов. Вот-вот должен был прийти Апостолов. Горан позвонил командиру эскадрильи. Тот был навеселе. Златанов улавливал обрывки песен горланивших пьяных. Шумная компания веселилась.
— Генерал Брадов лично приказал помочь немецким летчикам, — услышал Горан.
Командир был доволен докладом.
«Это очень хорошо!» — положив трубку, подумал Горан. Любезность генерала Брадова ему на руку. Он использует это обстоятельство. Теперь ему предстояло все как следует обдумать.
Над головой раздавались тяжелые шаги: Никол, расположившись на втором этаже, был неспокоен. Оп ходил из угла в угол. Потом послышался скрип лестницы, и перед Гораном возник полковник. Он вертел в руках объемистую бутылку.
— Румынская цуйка, — пояснил Никол, заметив взгляд дежурного. — Похожа на вашу троянскую. У вас найдутся стаканы? Я хочу выпить с вами, господин Златанов.
— Вам, господин полковник, надо отдохнуть, у вас был тяжелый день.
— Я не усну без этого, — он откровенно указал на бутылку.
— Могу вам предложить дыню. Кто-то из солдат позаботился… — Горан положил на стол большую янтарную дыню и подал полковнику стакан.
Никол налил доверху и, не отрывая глаз от дежурного, не торопясь, выпил. Горан заметил, что кобура у него расстегнута. «А почему он должен доверять мне?» — подумал он. Ему хотелось отвлечь себя от этой мысли, не думать о торчащем наготове из расстегнутой кобуры пистолете, ему бы вообще хотелось плюнуть в лицо этому пьяному господину и не думать о нем. Необходимость заставляла его говорить.
— Я проверил посты. — Горан вызывал его на разговор.
— И наши?
— У меня нет такого права, господин полковник. — И подумал: «Разыгрывает дурака».
— В таком случае мне необходимо это сделать. — Полковник отодвинул недопитую бутылку и, увидев, что дежурный встает, добавил: — Не надо сопровождать меня, господин Златанов!
— Это мой долг. Вы находитесь на болгарском аэродроме, — спокойно возразил дежурный.
Немец великодушно согласился. Проверили караул и единственный пост. Полковник бранился, размахивал руками, грозил кому-то расстрелом. Горан поражался терпению подчиненных. Цинизм, наглость, с которой он поучал их, приводили его в негодование. «Вот они, завоеватели мира!» — думал Горан. Полковник хорошо знал, что эти люди нужны ему, что он до последней минуты должен держать их в состоянии боевой готовности.
Апостолов ждал Горана в дежурной комнате. Он был мрачен.
— Пока только четыре человека. Они ждут в кукурузном поле, прилегающем к аэродрому. Вооружены ножами и пистолетами.
Горан молча слушал его. Потом распорядился распустить людей.
— Завтра ровно в пять механики должны прийти сюда. Старший группы — Тончев. Нашим механикам позволено снять с самолетов чехлы, пока немцы будут завтракать. Все условлено с полковником Николом.
— Снять чехлы — это немного, — покачал головой Апостолов.
Горан продолжал:
— Самолеты под замками. Надо, чтобы у механиков был необходимый инструмент, ключи. Если часовой заметит что-то и попытается помешать — действовать осторожно, без шума. Взвод роты охранения в полном боевом снаряжении на всякий случай будет наготове. О полковнике Николе позабочусь я. К завтраку немцам дадут спиртного. Завтрак задержится — повара предупреждены. Утром на некоторое время отключат воду. Тончев должен все обдумать. Предлагаю начать работу одновременно с двух сторон. Когда немцы начнут выходить из столовой, все должно быть сделано.