«Застану ее врасплох, как есть», — думал Горан.
На рассвете следующего дня машина подполковника Ефимова несла их по извилистому узкому шоссе к селу Горана. Анатолий сидел рядом с шофером. Горан рассказывал им о достопримечательностях своего края. Дорога была не загружена, редко встречались телеги, и за все время встретился лишь один грузовик. В кузове, держась друг за друга, стояли мужчины. Когда грузовик поравнялся с «джипом», они дружно закричали «ура», кто-то из них выстрелил вверх из винтовки.
— Партизаны! — обрадовался Горан. — Едут в Софию, а оттуда — на фронт!
— Горячий вы народ, болгары, — заметил Анатолий.
Горан был прав. В грузовике ехали партизаны. Если бы он пристальнее посмотрел на них, то узнал бы и своих односельчан. Они были еще в пути, когда грузовик с партизанами остановился у штаба аэродрома, откуда отбыли Анатолий и Горан. Старший из партизан попросил дежурного отвести его к командиру. Солдат ответил, что командир отсутствует и что он может позвать заместителя по политчасти. Партизаны соскочили с грузовика и разминали затекшие ноги. Они с восторгом смотрели на стройные ряды самолетов.
Вышел Апостолов. Партизан, ожидавший его, заявил о цели своего приезда.
— Мы должны арестовать летчика Горана Златанова.
— За что? — поинтересовался Апостолов.
— У нас с ним есть счеты, — сурово сказал партизан.
— Что же такое сделал Горан Златанов?
— Мы предъявим ему обвинение. Не старайтесь скрывать его.
— Мы его не скрываем, да и нет причины прятаться ему. Он уехал в свое село, — спокойно объяснял партизану Апостолов.
— На русской маддине? — вмешался невысокий парень с винтовкой на плече.
— Да, — ответил Апостолов.
— Я же говорил, что это он, — торжествующе заявил парень.
«Они могут наделать глупостей!» — подумал Апостолов. Он вскочил вслед за партизанами в кузов. Ноги его гудели от усталости, он несколько ночей не спал. Партизаны молча уступили ему место, и он, прислонившись к кабине, поехал вместе с ними.
По селу разнеслась весть: партизаны поехали арестовывать сына Драги. На сельской площади собрался народ — она гудела, как растревоженный улей.
Привыкший к скорости самолета, Горан нетерпеливо отсчитывал километры. Ему казалось, что машина ползет как черепаха. Но вот показалось село: на трех холмах разбросаны белые домики. Зеленые фруктовые деревья в позолоте спелых плодов сбегали по склонам, окружая плотным кольцом крестьянские дворы. Внизу, на небольшой ровной площадке, возвышалось единственное двухэтажное здание — школа. Каждая полянка, каждое дерево, улица рождала в душе Горана дорогие воспоминания. А там, на школьном дворе, ему виделась улыбчивая девчонка с ямочками на щеках, виделась все яснее и яснее, и вот она уже совсем рядом, как на экране, готовая вот-вот исчезнуть за новым кадром, за дождем, за туманом. Ее уже нет, но он видит ее, видит ее глаза; они ищут его, зовут. Как ждала она этого дня, как верила в победу! Славка! Она погибла, чтобы он и все другие могли радоваться жизни.
Горан почувствовал, что на глазах у него появились слезы. Он отвернулся и посмотрел на школу, которая осталась позади. «Думать о чем-то другом, нельзя гостю портить настроение!» Он попробовал представить встречу с матерью. «Как обрадуется она Анатолию!» Он не знал, что этот день будет одним из самых тяжелых для старой Драги.
Она еще утром узнала, что собираются арестовать ее сына. «Неужели это правда?» — думала она. Вместе со всеми пришла на площадь. Стояла ни жива ни мертва, убитая горем. Увидела грузовик. Среди тех, кто спешил занять место в кузове, был и Иван, лучший друг Горана. «И он будет судить его? Неужто он верит, что ее сын — враг?!»
— Иван, сынок. — Она подошла к нему ближе. — Что вы надумали? Скажи, что будет с Гораном?
Иван отвел глаза в сторону.
— Думаешь мне легко, тетя Драга? Но сейчас каждый должен держать ответ за свои поступки.
— Да, сынок, время наступило новое, я это знаю. Но хорошо ли вы все проверили? Может, кому на руку оклеветать хорошего человека? Газету не он писал. Послушайте, что он сам расскажет. Не торопитесь, сынок. Убить человека никогда не поздно, потом не вернешь…
Ивана позвали, и он, сказав ей что-то невнятное и растерянно махнув рукой, побежал к машине.