— Готовьтесь! Вылет в четырнадцать ноль-ноль. «Братья» поспешили выполнить приказ.
— Подождите! — остановил их подполковник. — Златанов, где вы обедаете?
— Я питаюсь у хозяев Анатолия.
— Вы поставлены на довольствие. Прошу в нашу столовую. Для полета наденьте советскую форму, — добавил Ефимов.
Не скрывая радости, генерал Нанчев появился на пороге кабинета полковника Биримирова.
— Едем, полковник! — весело крикнул он.
Биримиров убрал папку с личным делом Горана Златанова, закрыл сейф на ключ и встал.
Машина медленно двигалась по улицам столицы. Генерал не мог скрыть хорошего настроения. Он шутил, смеялся. Взяв на себя роль гида, он показывал достопримечательности разрушенной столицы.
Биримиров после долгого отсутствия недавно вернулся на родину. Ему было все интересно, но его раздражал тон генерала, его неуместные шутки, излишняя веселость. На улицах были разбросаны груды кирпича, предметы домашней утвари виднелись среди обломков жилищ. Всего этого генерал, казалось, не замечал.
— Что вы скажете на это, генерал?
— Мой дом тоже разрушили.
— Это не возмущает вас?
— Пользы от возмущения мало… София была для них легким объектом из-за плохой противовоздушной обороны. Американским летчикам платят доллары за каждый вылет, так не все ли им равно, на что сбрасывать бомбы?! Лучше всего туда, где менее опасно, — подумав, добавил генерал. — Война для них бизнес…
Оба замолчали. Полковник Биримиров отдался воспоминаниям… Москва, семнадцатое апреля. Встреча с Василем Коларовым. У Коларова он получал исчерпывающие сведения о Болгарии. В тот день бай Васил был мрачен. Он показал ему газету «Известия».
— Они разрушают Софию! Убивают невинных людей! Вот куда привела Болгарию монархо-фашистская клика! — Коларов поднял телефонную трубку. — Георгий, — взволнованно обратился Коларов, — медлить нельзя. Ты должен сегодня же встретиться со Сталиным.
Биримиров понял, что он говорил с Георгием Димитровым.
Вскоре он с облегчением узнал, что американцы больше не бомбят Софию.
Шофер резко затормозил. Биримиров перевел взгляд на генерала — лицо того по-прежнему сияло благодушной улыбкой. Дежурный, подойдя к машине, осмотрел тех, кто в ней, и лениво приветствовал прибывших. Взмах руки — и шлагбаум медленно начал подниматься.
— Давай к ангарам! — крикнул генерал водителю.
Там уже ожидали прибытия Владимирова. Летчики встали в строй, приветствуя показавшегося из машины генерала. Полковник был им незнаком. Они глазами спрашивали друг друга, кто бы это мог быть.
Рассказывая о Владимирове, генерал упомянул притчу о блудном сыне. Полковник молча слушал его, стараясь держаться в стороне.
Наконец показался самолет. Он на предельной скорости пронесся низко над ангарами, круто взмыл вверх и, сделав восходящую бочку, сел. Этот фокус не понравился Биримирову, хотя он признавал, что все было выполнено превосходно.
— Это нарушение летной дисциплины, — сказал он генералу.
— Это мастерство, полковник. Думаю, вы в состоянии понять чувство человека, возвращающегося на родину. Радуется, волнуется!
— Летчик должен владеть своими чувствами независимо от обстоятельств, господин генерал.
— Что же это такое? — раздалось сразу несколько голосов, когда летчик вышел из кабины. — Это же офицер советской авиации!
Златанов твердым шагом подошел к генералу.
— Господин генерал, самолет Ме-109 доставлен мною в полной сохранности! Докладывает бывший кандидат в офицеры Златанов!
— Горан Златанов? — удивился Биримиров.
Генерал весь позеленел.
— Где Владимиров? — коротко спросил он.
— Он не совсем здоров, господин генерал.
— Проголодался у немцев, — пошутил кто-то из летчиков.
Летчики засмеялись. Генерал сердито посмотрел на них, все еще пораженный неожиданной развязкой.
— Вы летчик русской авиации? Служите у них?
— В советской авиации, господин генерал. Служу в советской авиации, — повторил Златанов.
Генерал взглянул на Биримирова. Полковник спокойно ответил:
— Правильно поступили. — Обращаясь к генералу, он добавил: — К делу Златанова не стоит больше возвращаться. Он честно служил своему народу. Летчик Златанов представлен в списке к повышению звания.
— А мое мнение об этом вас не интересует?
— Нам оно известно…
— В таком случае мне нечего здесь делать!
Биримиров по-прежнему спокойно сказал:
— Мне необходимо поговорить с людьми, генерал.