Раздавив в пепельнице недокуренную сигарету, он встал и подошел к окну. Ну что ж! Сейчас он занимает ответственный пост, ему оказывают доверие. Значит, можно найти выход из положения.
И опять это чувство безнадежности. И почему он не какой-нибудь обыкновенный человек, как тысячи других? Они воспринимают новую власть как свою. Высоких постов они не занимают, но готовы отстаивать эту власть. Нанчев ненавидел их и завидовал им в то же время. Вот и этот Златанов. Не успел Нанчев подумать, что уничтожил, растоптал его, как он стал летчиком у русских и теперь будет возвращен в болгарскую авиацию…
Генерал отвернулся от окна, взял брошенную им накидку, отнес ее в переднюю и повесил. Вернувшись в гостиную, внимательно осмотрел стены, пол, ковер, потом прошел на кухню, открыл буфет и на ощупь что-то проверил: все было на месте.
Он снова сунул руку в буфет и нажал на одну из кнопок сигнализации. Все было смонтировано по указанию полковника Никола.
Потом сел и выждал некоторое время. Встревожившись, он поднялся, нажал на вторую кнопку и снова стал ждать.
Дверь из гостиной осторожно приоткрылась, и в кухню вошел гладко выбритый, одетый в штатское полковник Никол.
— Вы опять задержались, — холодно произнес генерал.
— А вы опять перепутали кнопки. С Владимировым уже виделись?
— Нет. Его самолет привел Златанов.
— Златанов? Этот паршивый офицерский кандидат, который так ловко меня обманул? Но его же уволили?
— Теперь он летчик у русских. Обстановка осложняется, дорогой Никол…
— Осложняется, потому что вы не знаете русских.
— Вы-то, бесспорно, их знаете. Знаете, что они за птицы, не раз обжигались.
— Мы с вами делаем одно дело. К чему эта ваша желчность? Лучше используйте умело отношение к вам коммунистов и русских, будьте внимательны и любезны с ними, и успех придет.
«Успех!.. Делаем одно дело!.. Вы обделываете свои дела. А я никак не найду своего места!» — внутренне запротестовал генерал, а вслух произнес:
— Не я, а вы не знаете русских людей. Политика, дипломатия, ласковые слова… Но все это разбивается о педантичное несение службы их офицерами и солдатами. В окопах не могли с ними справиться, так думаете сейчас получится?
— Не слишком ли рано начинаете отчаиваться, генерал?
— Нет. Просто я не согласен с вами. У меня есть авиация, мы еще не использовали всех ее возможностей…
— И возможностей вашего поста… Не известно, сколько еще вы будете занимать его.
— А вот мое гостеприимство имеет пределы.
Никол готов был вскипеть, но его положение требовало максимум терпения и хладнокровия. Он отошел к окну, глубоко вздохнул и немного успокоился. Последнее время он верно оценивал события. Коммунисты все больше упрочивали свою власть и в любой день могли накрыть Никола в его берлоге. Но еще не все потеряно, нужно только держать в руках этого новоиспеченного генерала.
— Повторяю, генерал. Рано отчаиваетесь. Или вы еще не свыклись с генеральскими погонами?
— Поберегите нервы, полковник Никол. Они вам еще пригодятся. Разве вы не видите? Ваши войска отступают. И нужно быть большим фантазером, чтобы ожидать какого-то чуда.
— Вы не знаете немцев, господин генерал. Нам важно, чтобы в войсках сохранился дух непримиримости, ненависти к коммунизму. Это еще пригодится…
— Я сожалею, что приютил у себя шпиона и профессионального убийцу…
— Вот видите, получить погоны — это еще далеко не все, что нужно. Выдержки и силы духа вам явно недостает!.. Но оставим любезности. Я послан сюда не для того, чтобы сидеть в этой норе, как крыса. Нужна ваша авиация. Моя работа начинается только теперь. Я ожидал, что вы заговорите о Владимирове. Почему вы молчите? Мне необходимы документы и шифр. Понимаете? И как можно скорее! — Никол подошел вплотную к генералу. Потеряв над собой контроль, он закричал еще сильнее, так что голос его сорвался на истерический фальцет. — Как можно скорее, вам понятно?!
— Не кричите, господин Никол, нас могут услышать. Самолет Владимирова у нас, Владимиров скоро его получит, и мы передадим вам эти чудотворные документы.
Никол немного успокоился. Сел и попросил сигарету.
— Пока я вам рекомендую перекусить что есть. Я сейчас схожу в ресторан.
— Принесите что-нибудь выпить. Луканка [4] и брынза мне противопоказаны, доведут до язвы.
— Луканка деликатес, не жалейте себя.
Зазвонил телефон. Оба бросились в гостиную.