Валериан Владимирович — высокий, плотный, а большими, чуть выпуклыми глазами, светлыми, открытыми, ясными — чем-то напомнил Дмитрию Михайловичу старшего брата. Пышная вьющаяся шевелюра его не вмещалась под надвинутой на высокий лоб фуражкой. Он был заметен во всем — широкий шаг, громкая речь — и вместе с тем очень спокоен, железной выдержки и терпения. Куйбышев произвел огромное впечатление на Карбышева своей убежденностью, страстностью, волей к победе.
Валериан Владимирович, по-видимому, сумел сразу же разглядеть в своем земляке огромный инженерный талант. Его покорила увлеченность Дмитрия Михайловича своим делом, беззаветная преданность Советской власти.
Весть о том, что саперы под началом Карбышева сумели выполнить боевое задание в короткий срок, Куйбышев получил уже в Самаре. Почти сразу после освобождения Симбирска Валериан Владимирович отправился в 4-ю армию, куда его назначили комиссаром и членом Реввоенсовета. 4-я армия вместе с 1-й Революционной освободила Самару — еще одна «целебная повязка» была наложена на раны Ленина.
В пылу боев, стремительных и кровопролитных, в толчее всевозможных и безотлагательных дел, в потоке радостных и трагических событий ленинский комиссар Куйбышев не забывал инженера-фортификатора Карбышева.
Запомнил Дмитрия Михайловича и талантливый командарм Михаил Николаевич Тухачевский. Между ними установились дружеские отношения. А завязь таких отношений — в совпадении взглядов на перемены, творившиеся в России. Михаил Николаевич еще с весны 1918 года — коммунист. Дмитрий Михайлович близок к партии. Имеются у них и другие полюса притяжения: оба ярые противники «окопной войны» и горячие сторонники системы укрепленных районов, взаимодействующих с полевыми армиями. Общей была и склонность к научной работе, новаторству, поиску новых путей взаимодействия различных родов войск в наступлении и обороне.
И как личности — яркие, неповторимые — они оказались близки: не теряли при любых обстоятельствах бодрости духа, выдержки. А в критические моменты — мужества. Всегда подтянутые, тщательно выбритые, опрятные — в их внешнем облике отражалась как в зеркале внутренняя нравственная чистота.
…После отъезда Куйбышева в Самару Дмитрий Михайлович Карбышев выполнил еще одно очень ответственное задание командующего Восточным фронтом Сергея Сергеевича Каменева. Возникла настоятельная необходимость создать на берегу Волги систему укреплений, которые превратят ее в неприступный оборонительный рубеж.
А это немыслимо без тщательной рекогносцировки ее берегов. Как же успеть в считанные дни, оставшиеся до ледостава, проделать сложнейшую работу на протяжении пятисот километров в пределах двух губерний (Казанской и Симбирской) — от Тетюшей через Сенгилей, Ставрополь, Самару до Сызрани?
«Надежда на вас, больше поручить эту работу некому» — так было сказано Карбышеву. И Дмитрий Михайлович взялся выполнить в невероятно сжатые сроки глазомерные съемки и эскизные чертежи позиций.
Карбышеву, назначенному начальником рекогносцировочной группы, было выделено считанное число людей, оружие, пароход и несколько карт-десятиверсток.
Путь оказался необычайно тяжелым. К тому же не все помощники добросовестно относились к работе. А Дмитрий Михайлович всегда был одинаково требователен к себе и другим. Он отнюдь не принадлежал к добрячкам, противным его нраву, к тем, кто склонен не заметить, пройти мимо любого проступка. Он мог простить самый серьезный промах, сделанный невольно, по незнанию, и был безжалостен к лодырям, очковтирателям, саботажникам.
Выполнив задание за восемь суток (именно суток, а не дней, ибо спать приходилось два-три часа в сутки), Карбышев по возвращении из экспедиции потребовал предать суду нерадивых работников.
Сам же он в назначенный срок сдал командованию уже упоминавшиеся материалы по рекогносцировке с пояснительной запиской, чертежами фортификационных сооружений, указанием мест для артиллерийских батарей, пулеметных гнезд с панорамными видами важнейших укреплений и сметой на производство предстоящих работ.
Читатели знают, что эта рекогносцировка была признана командующим Сергеем Сергеевичем Каменевым образцовой. В своем приказе он выразил автору благодарность «за добросовестно и прекрасно выполненную работу», велел немедленно размножить эти материалы и распространить их в войсках фронта как пособие не только для саперов, но и для командиров всех родов войск. Позже «Образцовая рекогносцировка…» была издана в виде альбома и стала учебником для кадрового офицерства вплоть до Великой Отечественной войны.