Путевок, между прочим, ему посылали больше, чем любому из преподавателей-коммунистов. Очевидно, в райкоме даже не подозревали, что он беспартийный. Карбышев считался одним из лучших пропагандистов и лекторов на международные и военные темы.
С утра уходя на работу, он сказал, что будет вовремя, к ужину.
А ужин, как говорится, давно остыл. Дети, не дождавшись отца, уснули. Только в двенадцатом часу ночи, утомленный, почти неслышно открыв своим ключом входную дверь, появился Дмитрий Михайлович.
— Заждалась, — с укором произнесла Лидия Васильева.
— Извини, мать. Понимаешь, собрался домой, а в коридоре навстречу мне — наш комиссар Григорий Яковлевич Калинин. Ты с ним знакома, обаятельный человек. Полагал, поздороваемся и в разные стороны. А он остановил меня: «Хорошо, что не разминулись. Если вам не к спеху, зайдемте ко мне, потолкуем». И проговорили почти до полуночи…
— Дика, ты же мог позвонить, предупредить меня… Да ладно, привыкла. Иди умывайся и к столу.
То, что жена назвала его Дика — ею придуманным нежным именем, образованным из первых слогов его имени и фамилии, — было верным признаком ее всепрощения.
Однако прежде всего Дмитрий Михайлович посчитал нужным раскрыть свой портфель и бережно вынуть оттуда два экземпляра незаполненной анкеты. Он положил их на письменный стол. Это были анкеты для вступающего кандидатом в члены партии.
О чем толковали Григорий Яковлевич с Дмитрием Михайловичем в течение нескольких часов?
Ясен лишь итог беседы, ее результат — две анкеты. Одна для черновика. Вторая, заполненная без исправлений и помарок, стала документом личного партийного дела. Об остальном оставалось только догадываться. Участников разговора нет в живых…
Но кое-что об этом разговоре все-таки удалось узнать…
— У нас с мужем не было секретов, — говорит Александра Петровна Калинина. — Жили одной верой и правдой. Смолоду в одной упряжке…
Мы сидим за придвинутым к стене обеденным столом, накрытым цветной скатертью. В противоположном углу скромно обставленной комнаты проносятся танки, бьют орудия, «катюши» прорезают небо огненными трассами. Все происходящее на телеэкране кажется не настоящим, а будто рисованным. Нет эффекта присутствия — выключен звук.
— Хорошо знала Дмитрия Михайловича. Сама работала медсестрой в академии. И муж о нем многое рассказывал…
Александре Петровне семьдесят восьмой год, прабабушка. Она — коммунистка ленинского призыва. А муж был в партии с восемнадцатого. Григорий Яковлевич — племянник Михаила Ивановича Калинина. Дядя устроил шестнадцатилетнего парня подручным токаря на «Новый Айваз», где сам работал токарем-лекальщиком. Квартировали они за городом, на станции Удельной, так как Михаил Иванович был репрессирован— в Петербурге не имел права жить.
Значит, в столице жить нельзя. А работать? Об этом в законе ни слова. Вот поднадзорные и селились в ближних к Петербургу деревнях и поселках. Оттуда ходили на работу. На «Новом Айвазе» таких собралось много. Хозяин завода, стремясь иметь дешевую рабочую силу, умышленно построил корпуса в Лесном, у городской черты.
— В подходящую компанию попал крестьянский подросток, — заметила Александра Петровна. — По умельству мастаки, по настрою большевики…
По заданию Михаила Ивановича Гриша Калинин распространял «Правду». Вскоре его «забрили» в солдаты. После революции — в Красной Армии. Позже окончил Московскую военно-политическую школу, обучал политэкономии и истории партии курсантов Пехотных командных курсов.
Григорий Яковлевич познакомился с Дмитрием Михайловичем, еще будучи инструктором политотдела в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Уже тогда Калинин считал Карбышева вполне созревшим для вступления в партию. И вот Григорий Яковлевич снова работает вместе с Дмитрием Михайловичем в недавно созданной Академии Генерального штаба. Между ними сразу же установились дружеские отношения. И наконец состоялся памятный разговор. Комиссар спросил Карбышева, почему он до сих пор беспартийный. В ответ услышал признание Дмитрия Михайловича: давно собирается вступить в партию, во всем согласен с ней. Старшая дочь — комсомолка, двое младших — пионеры. Ученики и сослуживцы — коммунисты… Да-да, пора.