Корзинкин знал о моих планах. Он дал мне номер домашнего телефона Дмитрия Михайловича и стал уверять, что ему можно звонить и вечером, и в выходной… Не позвонил. Не собрался. Помешали срочные редакционные задания, командировки. Все откладывал беседу с Карбышевым, пока внезапно не вспыхнул пожар Великой Отечественной войны…
17 августа 1946 года в газетах был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР. Еще кровоточили раны, полученные в войну, и невыносимо острой была боль утрат и потерь. И вот еще одна горестная весть о новой утрате и о подвиге, который совершил пламенный советский патриот.
Указ гласил: «За исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецкими захватчиками в Великой Отечественной войне, присвоить посмертно звание Героя Советского Союза генерал-лейтенанту инженерных войск Карбышеву Дмитрию Михайловичу».
Прометей
Он стать героем не стремился,
Но с правдой ощущал родство,
Ведомый ленинскою мыслью
И зовом долга своего.
Написано много книг, документальных и художественных, сняты фильмы, посвященные героической жизни и не менее героической гибели Д. М. Карбышева. Есть много воспоминаний бывших узников концентрационных лагерей, в которых прослежен долгий и мучительный путь генерала-героя по десяти кругам фашистского ада. Не повторяя их, остановимся лишь на отдельных вехах этого пути, послушаем некоторых очевидцев, ознакомимся с первыми, самыми достоверными документами, на основе которых Дмитрий Михайлович посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
Война застигла Карбышева в Гродно, в разгар напряженной работы по инспектированию оборонительного строительства вдоль нашей западной границы. Он выполнял специальное — задание Генерального штаба и поручение своей академической кафедры. Собственно, у него уже собралось достаточно материала для доклада в наркомате и сообщения на кафедре. Можно было возвратиться в Москву. На этом настаивали военачальники округа. Никто не вправе был упрекнуть генерала за такой шаг.
Но так поступить Карбышеву не позволила… совесть. Кристально чистая внутренняя совесть, которую нельзя обмануть, ввести в заблуждение, усыпить. Совесть воина и патриота, испытанного войнами. Совесть коммуниста, верного и неколебимого в своих убеждениях, в своей правоте.
Эта совесть властно повелела ему остаться с теми, кто вступил в смертельную схватку с ненавистным, и коварным врагом. Ведь многие из них были его учениками. А настоящий учитель не может оставить своих питомцев в беде. Сам воспитывал в них преданность высоким идеалам, взаимную выручку, верность Родине.
И он остался.
Генерал-лейтенант Якуб Джангирович Чанышев:
— В первый день войны я оказался со слушателями первого курса Военной академии имени М. В. Фрунзе на рекогносцировке в районе Гродно — Осовец. Мне, начальнику курса, необходимо было срочно вернуться в академию. На нескольких машинах мы проехали по горящему мосту через Неман. Попали в штаб 10-й армии. Тут я встретил Дмитрия Михайловича Карбышева и предложил ехать с нами в Москву. Он наотрез отказался…
Начальник инженерного управления Западного особого военного округа генерал-лейтенант инженерных войск Петр Михайлович Васильев:
— …Вечером 22 июня мы в 18–19 часов переехали на командный пункт армии в местечко Мосты. На другой день я предложил Дмитрию Михайловичу вернуться со мной в Минск, в штаб округа, а оттуда отправиться в Москву. Но Карбышев твердо сказал:
— Я солдат, а солдату в такой момент уезжать нельзя. Я не могу бросить фронт.
…Я уехал в Минск в 14 часов 24 июня. Дмитрий Михайлович остался на КП…
Подвиг героя не может кануть в Лету, исчезнуть, быть забытым. Он вечен. Теперь уже всему миру известно, какой стойкостью обладал генерал коммунист Карбышев. Попав в руки врага контуженным, в бессознательном состоянии, Дмитрий Михайлович, по свидетельству очевидцев, вел себя непреклонно и мужественно, поднимал дух и укреплял веру в победу советского народа у всех узников концентрационных лагерей.
Июль — август 1941 года. Лагерь Острув-Мазовецки на польской земле. Здесь Дмитрий Михайлович встретился со старшим лейтенантом Владимиром Герасимовым.
— Надо прорываться к своим, — убеждал его Карбышев. Он призывал узников бороться с фашистами, готовить побеги. Известно, что в этом лагере было несколько случаев побегов узников как раз в те месяцы, когда там находился советский генерал.