Немец обнял ее и повел в спальню. Там он торопливо скинул пиджак, потом снял и аккуратно положил на стул пуловер. За это время Мария успела вынуть из сумочки нож и засунуть его за корсаж юбки, плотно облегавшей талию. Не зная, что делать дальше, она подошла к зеркалу и опять стала приглаживать волосы.
Подошел Адриани и, обняв ее за плечи, не грубо и не нежно, а как — то по — хозяйски, медленно повел к постели. Мария доверчиво положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, будто пыталась расслабиться. Она прибегла к этой маленькой хитрости, чтобы собраться перед решающим мгновением. Потом она сделала вид, что хочет обнять его, а сама тем временем нащупала промежуток между ребрами, куда следовало наносить удар.
Чтобы незаметно вытащить нож, ей пришлось неестественно изогнуться, но немец и на этот раз ничего не заподозрил. Господи, только бы нож не выскользнул из руки! Точным, уверенным ударом она вонзила его в эсэсовца.
Когда она тащила Адриани к постели, он еще дышал. Но уже через минуту все было кончено.
Мария не спеша забрала у эсэсовца документы и пистолет и, открыв дверь его ключами, осторожно выбралась на улицу. Прохожих было довольно много, и все они торопились, так как близился комендантский, час. И никто из них не обратил внимания на девушку, быстро шагавшую в сторону Марианской…
Орфанус открыл дверь и застыл на пороге, не давая Марии войти.
— Сорвалось? — спросил он наконец сдавленным шепотом.
Она отстранила его и, не раздеваясь, прошла прямо в большую комнату, где на матрасе сидел Голомани.
— С Адриани все кончено, — проговорила она, протягивая надпоручику бумажник и документы эсэсовца.
— Что ты хочешь этим сказать, черт побери? — приподнялся Голомани с матраса. — Имей в виду, если ты опять что — нибудь выкинула…
— Так что же все — таки произошло? — начал терять терпение Орфанус.
— Ты действительно… убила его? — продолжал допытываться Голомани. — Отвечай же! Мы здесь не собираемся играть с тобой в игрушки…
— Вы не смеете так разговаривать со мной! — гневно выкрикнула Мария, нащупывая в правом кармане пальто пистолет, придававший ей уверенности. А впрочем, теперь она не боялась никого. — Я убила его. Если не верите, можете пойти и убедиться собственными глазами… Если, конечно, у вас хватит храбрости…
— Ксения… — прошептал, побледнев, Орфанус, — зачем ты это сделала?
— Не верь ей, она лжет! — злобно бросил Голомани, но едва он заглянул в документы, как глаза у него расширились, а губы задрожали. — Кто тебе дал санкцию на убийство Адриани? Кто? Я же говорил, что не нужно этого делать! — негодовал он.
— Не нужно… — словно эхо вторил ему Орфанус.
В комнате повисла напряженная тишина. Мария смотрела на поникших, растерянных мужчин и никак не могла понять причину охватившего их гнева. Неужели все дело в том, что она нарушила приказ? А если у нее не было выхода? Действительно, она рисковала, но операция прошла благополучно. Она выполнила задание и расправилась с убийцей, потопившим в крови сотни словаков. А может, они просто боятся за собственные жизни?
— Что же теперь делать? — будто в подтверждение ее подозрений, шепотом спросил Голомани.
— Быстро одеваться и бежать отсюда!
— Ты что, с ума сошла? — ужаснулся Орфанус. — Скоро наступит комендантский час… Да нас первый же патруль задержит… И машина такая приметная — зеленая…
— Тогда я пойду одна, — произнесла она решительным тоном и направилась к выходу. — Ничего, как — нибудь доберусь…
— Ты подумала о последствиях? — крикнул ей вдогонку Голомани, но она уже захлопывала за собой дверь.
16
— Это была страшная война, — задумчиво проговорил полковник. — И больше всех страдали от нее те, кто не мог себя защитить, — женщины, дети, старики…
— Я не принадлежала к этой категории, — возразила она и пояснила с улыбкой: — Я всегда умела защищаться. Поэтому и примкнула к повстанцам…
— Когда родина в опасности, трудно остаться в стороне…
— Это верно, но из тех, кто не остался в стороне, не все выдержали до конца…
— Простите, я вас не понял…
— Сейчас все объясню… — И она сбивчиво рассказала о том, о чем старалась забыть все эти годы.
— Хороши офицеры! — воскликнул полковник, не отводя взора от пылающих негодованием глаз собеседницы.
— Какие это офицеры! — поддержала она полковника. — Это просто трусы… Кто бы мог подумать, что Орфанус окажется трусом…