Опять экзамены
Очередной сезон закончился, а мои волнения теперь приобрели новую окраску: приближалась пора вступительных экзаменов в Военно-политическую академию имени В. И. Ленина. Мне предстояло отвечать по педагогике и психологии, истории, тактике, уставам Вооруженных Сил СССР.
Ни для кого из друзей мое решение учиться в академии не было неожиданным. Все знали, что мне нравится работать с людьми, быть в гуще общественной жизни, меня волнуют вопросы воспитания гармонично развитой, социально активной личности.
Ох, и поволновался я тем летом, штудируя учебники, наставления и уставы!
И вот еду на первый экзамен. Месяцы ушли на подготовку, а не хватило, как всегда, самой малости – последнюю ночь не сомкнул глаз, просидел над книжками. Еду и думаю: лучше с канадцами сыграть, чем эти экзамены… Не поверите, колени дрожали – так волновался в то утро.
Сел я в коридоре, неподалеку от аудитории, дожидаюсь своего часа. Открыл учебник по педагогике – сто раз читанный-перечитанный, стал его листать, и вдруг показалось – да ведь я ничего не помню, ни-че-го! Ну, думаю, лучше домой уехать, чем так вот мучиться… А тут мимо какой-то генерал проходит:
– Вы когда сдаете экзамен?
– Через час, товарищ генерал, – вытянулся я.
– Хорошо. Я обязательно приду – послушаю вас. Час от часу не легче…
Наконец вызвали меня. За столом – два генерала и полковник – профессор, мой экзаменатор. Смотрят доброжелательно, но испытующе: мол, что ты за птица такая? Как ты шайбу ловишь, мы видели. А теперь посмотрим, как ты умеешь соображать.
С трепетом беру со стола билет. Ну, теперь прочь волнение! Это как в матче – занял свое место в воротах и уже думаешь только о том, как не сплоховать. Первый вопрос касается общих проблем педагогики, во втором требуется назвать характеристики внимания. Про себя вздыхаю облегченно – повезло!
Слушают меня внимательно, с интересом.
Даю определения, привожу примеры, в том числе из своей вратарской практики.
На следующий день кто-то в вестибюле вывесил плакат: «Третьяк выиграл 5:0».
Удачно сдал и другие экзамены. Осенью 1979 года я стал слушателем заочного отделения академии, а спустя три года в звании майора закончил ее.
Может быть, кто-то недоуменно пожмет плечами: зачем Третьяку академия? Один диплом уже есть, зачем второй? Попробую объяснить.
Я понимал: настанет день, когда придется уйти с катка. И что же дальше? Эксплуатировать свою былую славу? Жить старыми заслугами? Нет, это не по мне. Я бы хотел и после хоккея жить интересной, полнокровной и содержательной жизнью. Пусть меня и потом люди ценят не как бывшего чемпиона, а как знающего специалиста, в данном случае в области идеологической работы. Без скидок за прошлые заслуги.
Сам процесс ухода из спорта для многих протекает болезненно: все-таки слишком специфическую жизнь мы ведем на протяжении многих лет… Укореняются привычки, которые надо ломать. Чему-то приходится учиться заново.
Всегда легче бывает тем, кто заранее всерьез позаботился о своем будущем, кто свой мир не ограничивал размерами хоккейной площадки.
Раньше меня покинул лед спартаковец Александр Якушев, один из самых известных хоккеистов моего поколения. Он блистал в спорте больше десяти лет, но самым высоким пиком в его хоккейном восхождении оказались матчи с канадцами, состоявшиеся в 1972 году. Посудите сами: четыре раза из восьми канадцы именно его называли лучшим игроком советской команды. Вскоре после этой серии Бобби Халл заявил: «Я считаю Александра Якушева величайшим левым крайним всех времен». Его клюшку родоначальники хоккея взяли в свой Музей хоккейной славы – это ли не признание высокого мастерства!
Саша тогда поразил воображение болельщиков яростной, мужественной игрой. Он стремился вперед, не ведая ни страха, ни усталости. Лез в самое пекло борьбы, смело шел на добивание, не боялся столкновений и травм. Думаю, канадцев Саша покорил также своим неизменно джентльменским поведением, безукоризненной выдержкой. В этом смысле Якушев – хоккеист уникальный. Ведь как азартна игра, сколько эмоций плещется через край! Александр же был всегда рассудителен, всегда «застегнут на все пуговицы». Его за это очень уважали.
Вспоминаю некоторые детали наших с ним взаимоотношений. Идет матч ЦСКА – «Спартак». Борьба, как всегда, самого высокого накала. Страсти кипят. И вдруг в перерыве ко мне подходит Якушев:
– Ты знаешь, Владик, в Пушкинском музее сейчас выставка «Метрополитэна»? Давай сходим завтра.
Я опешил: слишком далеко от живописи были в тот момент мои мысли. А он продолжал:
– Билетов не достать, понимаешь, а тебя все знают – может быть, пройдем…
Тут он, конечно, покривил душой, потому что его знали не меньше. Просто нас тянуло друг к другу, и за пределами хоккейной площадки мы часто встречались семьями.
Спортивный путь Якушева не всегда был ровным. После 1972 года наиболее удачным для Саши оказался чемпионат мира в ФРГ (1975 год), когда его признали лучшим нападающим, да и в следующем сезоне мой товарищ отыграл прекрасно, особенно в решающем матче с командой ЧССР на зимней Олимпиаде в Инсбруке. А потом… Спад в игре Якушева я бы связал с общим настроением в спартаковской команде, которое тогда было не из лучших. Александра два года не призывали в сборную СССР. Он это остро переживал. И работал. Ветеран команды (Якушев в «Спартаке» с 1963 года!) тренировался больше и самозабвеннее любого из молодых игроков. Его вновь включили в ряды сборной СССР, и на очередном чемпионате мира он завоевал свою седьмую золотую награду.
Мне кажется, он из тех людей, которые всегда будут на виду. Саша давно стал готовить себя к профессии тренера: заочно окончил институт, прочитал множество книг по педагогике и психологии, внимательно присматривался к работе Кулагина, Боброва, Тарасова, Чернышева, Тихонова, с которыми в разные годы сводила его судьба. Да и по характеру он, пожалуй, подходит к роли спортивного наставника.
Итак, я учился в академии и продолжал защищать хоккейные ворота. Скидок мне никаких не делали – ни в учебе, ни в хоккее. Трудно было. Иногда – неимоверно трудно.