Подходя к Ремизову, Надя сердито шепнула Жене:
— Что за манера у тебя! Не мечтаем, не выдержим! Паникерша.
— А что, неправда? Самый трудный институт в городе!
— Ну, молчи, молчи!
Ремизов повел всех по широкому солнечному коридору.
Прохладные аудитории, блеск вычищенной аппаратуры. На полу, выстланнном метлахскими плитками, лежали четкие прямоугольники солнца. Жужжали вентиляторы. Все здесь было строго и торжественно.
— Ой, ой! — шептала Женя. — Куда мы с тобой попали!
Ремизов, сверху вниз посматривая на молодых людей, объяснял назначение приборов.
— Здесь работают студенты технологического факультета.
— А вы на каком факультете? — благоговейно спросила Женя.
— Я — на механическом.
— На каком курсе, если не секрет?
— Не секрет, — добродушно усмехнулся Ремизов. — перешел на пятый.
— О! — удивилась Женя.
Надя выразительно посмотрела на подругу. «Умри», — говорил ее взгляд.
Женя забежала вперед.
— А здесь что? — спросила она, оказавшись против узкой, не похожей на другие двери.
— Здесь редакция нашей газеты, — пояснил Ремизов.
Женя пожелала удостовериться сама. Пропустив товарищей вперед — они, минуя редакцию, шли по коридору вслед за Ремизовым, — Женя чуть приоткрыла дверь и увидела спину сидящего за столом человека. Рядом стоял стройный юноша с надменными глазами. Он держал в протянутой руке листок и что-то читал. Судя по торжественным, растянутым интонациям, это были стихи.
Юноша опустил руку и сердито сказал:
— Закройте, пожалуйста, дверь.
Женя испуганно откачнулась.
— Сердитый какой!
Но тут же, оглянувшись, вновь приникла к щели.
— Товарищ, мы гости. Надо быть повежливей.
— Хорошо, хорошо, — отозвался юноша, — мы заняты!
Ремизов, заметив отсутствие девушки, недовольно спросил Надю:
— Где же ваша подруга? Она отвлекается.
Надя, рассерженная, вернулась, набросилась на Женю:
— Ты невыносима!
— Но позволь, Надя, — оправдывалась Женя, — что же тут такого? Просто меня все интересует. — И, смешливо округлив глаза, зашептала: — Нет, посмотри, какой красивый! На Байрона похож. Сразу влюбиться можно.
— Кто красивый? — озадаченно спросила Надя.
— Да этот… в редакции… Посмотри.
Ухватив Надю за рукав, она потянула ее к двери. Надя с досадой оглянулась — никого нет? Ах, эта Женя! Но все-таки приоткрыла дверь.
— Ничего особенного, — сказала она и, тряхнув по привычке головой, назидательно добавила: — А вообще я тебя уже предупреждала…
— Ой, ой! — воскликнула Женя, всплеснув руками. — Побежим, отстали!
Они нагнали товарищей в конце коридора, перед спуском в подвал.
— Теперь я познакомлю вас с нашим учебным сахарным заводом, — сказал Ремизов, строго и мельком глянув на Женю. Та виновато улыбнулась.
— Настоящий завод? — спросила она.
— Да, настоящий.
Спустились вниз. Да, это настоящий сахарный завод, только маленький. Все здесь было интересным и удивительным: крошечная свеклорезка, выбрасывающая стружку на движущийся ленточный транспортер; диффузоры, похожие на самовары, в которых из стружки получался свекловичный сок; в рост человека выпарные и варочные аппараты; десятки других машин — насосы, центрифуги, мешалки, компрессоры — и вообще весь процесс, таинственный и заманчивый, который счастливцам, будущим студентам, надлежало изучить (из простой, грубой свеклы получается такой белый, такой чистый, нежный сахар!); все было так занимательно, трогательно-солидно и вместе с тем значительно, что даже Женя Струнникова притихла и большими глазами смотрела вокруг, не пропуская ни одного слова из объяснений Ремизова.
— Здесь студенты приобретают производственные навыки, — говорил он, — здесь все, как на настоящем предприятии: технология, монтаж, теплотехническое хозяйство. Нет только, — Ремизов улыбнулся, — канцелярии и отдела кадров.
Надя Степанова, ревниво следившая за каждым движением подруги, не выдержала и воскликнула:
— Ну, это просто замечательно! — И с просиявшим лицом спросила Ремизова: — У вас много девушек в институте?
— Приблизительно половина. А что?
— Видите ли, у нас в школе все так настроены… все думают, что этот институт не для девушек.
— Глупости! У нас девушки учатся не хуже ребят. Чудесная публика!
Выйдя из подвала в коридор первого этажа и миновав несколько поворотов, молодые люди увидели широкие, массивные двери и над ними красное полотнище. Четкими прямыми буквами было выведено: