— До завтра? — спросил он.
Она кивнула. Повернулась и, стройная, знакомо раскачивая рукой, чуть изгибая ее в кисти, словно отталкиваясь, пошла по дорожке к крыльцу дома.
До завтра…
«Ты для меня открытие…» Что же это было? Ходила девочка — не замечал, и вдруг стало необходимостью видеть каждый день… Утром просыпался с тревожно-радостным чувством: что случилось? Не мог понять сразу, слишком ново было это ощущение, потом — словно теплая и тихая волна к сердцу: Марина!
Девочка, как она растерянно встречала его!
— Марина! Хоть один раз поцелуй сама! — просил он.
Она смотрела, удивленная и покорная.
Он смеялся.
— Ты еще маленькая-маленькая.
— Да?
Полудетские губы чуть тронуты улыбкой. Молчит, думает, хмурится.
— Марина, я не могу понять… тебя что-то тяготит?
— Все хорошо, Федя.
— Ты скажи… когда меня нет, ты ждешь?
— Да, Федя. Очень.
Жила Марина на Полевой улице, тихой и безлюдной. Пройдя зеленый коридор деревьев, Федор находил ее на скамейке, скрытой в густом сплетении акаций. Они просиживали здесь или бродили по Полевой далеко за полночь. Возвращаясь к себе, Федор с удивлением обнаруживал, как мало было сказано Мариной и как много он перечувствовал, передумал, переговорил.
Она могла часами молчать и только слушала… Нет, она говорила — глазами, переменчивым выражением лица, дыханием — то замедленным, тихим, то волнующимся, быстрым. Федор не знал ее мыслей, но его собственные — он чувствовал — находили в Марине живой и доверчивый отклик, и потому так хорошо было делиться с ней думами. Они встречались по вечерам, и Федор любил ее строгое, нежное лицо в вечернем освещении. Но в воспоминаниях — днем, за книгами, ночью, в бессоннице — она вставала не просто Мариной Соловьевой, девушкой, наделенной точными внешними приметами, а смутно освещенным милым образом.
Вскоре Федор уехал. Получая коротенькие письма Марины, он наряду с радостью испытывал что-то вроде досады, пугавшей его. От строчек веяло холодком. Точно Марина опасалась поведать сокровенные мысли и прятала их под шелухой общих фраз. Что она за человек? Федору хорошо было думать о тихой, «вечерней» Марине, он не желал связывать этот образ с досадливо чужими письмами.
Неизвестно, откуда узнали товарищи о его знакомстве с Мариной, только они начали подшучивать: «Счастливый, нашел красивую девушку!» Красивая девушка? Федор не думал, красива ли Марина. Поразмыслив, он увидел вдруг, что Марина походила на брата. Пожалуй, товарищи правы. И это показалось странным. Федор сторонился красивых девушек, считая, что неподходящ для них. А главное (может, это и предубеждение, но — что поделаешь?) — ему казалось, что красота и легкомыслие — явления, сопутствующие друг другу.
Через два месяца Соловьевы перебрались в город. Долгие-долгие два месяца! О своем приезде Марина сообщила открыткой, приписав в конце, что будет ждать Федора в выходной день в парке сельскохозяйственного института.
…И вот Федор, веселый, надев простую косоворотку, далеко не первой свежести костюм, совсем не парадные башмаки (да и что он мог другое надеть, когда ничего другого не было? Э, да ничего! Не по одежде теперь людей встречают!), торопливо зашагал по улицам города.
Марину нашел в условленном месте, на лавочке против пустынной танцплощадки (танцы еще не начинались). Девушка сидела, глядя в раскрытую книгу, лежавшую на коленях. Какие-то веселые молодые люди крутились подозрительно близко и соревновались в остроумии. Марина хмурилась. Федор подошел тихо, незамеченный, и остановился сбоку. Хотел шуткой привлечь ее внимание и уже приготовил фразу, но Марина вдруг повернулась, подняла глаза и быстро встала.
— Наконец-то, — и, взяв его за локоть, решительно увлекла в сторону.
Они вошли в тихую аллею. Федор, торопясь высказать все, говорил о том, какие длинные были эти два месяца и как хорошо, что Марина, наконец, приехала. Теперь они будут встречаться каждый день! Конечно, и Марина была довольна, что приехала.
В белом праздничном платье Марина шла рядом, и Федор видел ее строгий профиль, когда она поворачивалась, мог разглядеть нежный, немного крупный рот, темные, длинные, чуть изогнутые кверху ресницы, внимательные под красивым изломом бровей глаза… Федор ловил себя на том, что сегодня, после долгой разлуки, он особенно внимательно, как бы снова присматривается к Марине. Он заметил сегодня и платье, и то, что на ногах ее были голубые босоножки, а волосы стягивала широкая, молочного цвета лента.