Господи, ну вот какой чёрт дернул меня кинуться под Князева, даже не выяснив, что у Ника с Анной? А вдруг, как мы и договаривались, там уже ничего и не было? Во всяком случае, очень похоже на то, что весь холод, что витает в отношениях между нами последние два года, теперь приношу я сама — на целованных другим мужчиной губах; на руках, что бесстыдно ласкали чужое тело; в запутавшемся в волосах шёпоте измены; в сдавленном писке совести и в страхе, что ничего уже не исправить.
К концу ужина до меня дошло, что я, скорее всего, как и Алекс выгляжу виноватой, а Николос считает, что это от того, что мы с сыном поругались. Мне же просто было стыдно перед ним, законным мужем, который однажды, между прочим, не допустил развала нашей семьи.
В начале десятого я принесла Нику в кабинет имбирный чай с корицей и апельсиновыми корочками. Традиция рождественской недели, которую я в своё время сходу переняла от фрау Хельги Трайбер, свекрови... Но о которой совершенно забыла в прошлом году, например. Хотя нет, не забыла. Забила.
Николос оторвал взгляд от монитора, немного завис, глядя на окутанную ароматным паром кружку с оленями, и, наконец, поднял глаза на меня.
— Спасибо, это очень кстати. — Вежливо, с улыбкой. Не подкопаешься.
Я кивнула и прошла к окну за его спиной. Слегка отодвинула занавеску, выглядывая на улицу. Срочно нужно было что-то сказать, но я не могла придумать что. Казалось, любые слова прозвучат глупо. Тем более что если прислушаться к себе, то и вовсе — хотелось просто обнять его сзади, уткнуться лицом в его затылок и помолчать. До свербения под коленками хотелось! И до слабости в руках страшило.
Что за телячьи нежности, несвойственные нашим отношениям?
Но, может, они потому и несвойственны, что мы ещё не пробовали?
Задержала дыхание, решительно повернулась к мужу... И желание обнять тут же исчезло. Он был чужой. Свой чужой, как-то так. Не тянулись к нему руки, не магнитило к его запаху и теплу. Да и всплеснувшая было жажда нежности, кажется, возникла просто как отголосок заботы, вложенной в приготовление чая. А самое обидное то, что желание обнять Ника исчезло, а потребность обнимать — нет. Наверное, ещё и за этим мне нужен был Олег. И, может, за этим же нужна была Нику Анна? Вот интересно, у него с ней было так же самообманчиво, как у меня с Князевым, или от души?
— Мне показалось, что у вас с Алексом что-то случилось, или на самом деле есть проблемы?
Спасибо, Ник. Ты только что спас ситуацию!
— Даже не знаю, как сказать...
— Скажи как есть.
Я обошла его стол спереди, прислонилась к нему бедром. Машинально повела пальцем по плафону настольной лампы.
— Ну... В общем, Алекс, кажется, встречается с девочкой.
— И?
— И она довольно-таки раскованно себя держит. В моём присутствии теребила его волосы, представляешь?
Ник откинулся на спинку кресла, сложил на груди руки. На лице — непонятная улыбка.
— Они учатся в одной гимназии, она танцует в группе поддержки их баскетбольной команды. Ей шестнадцать и она такая, знаешь... Вполне себе созрела физически. И поэтому её поведение невольно наталкивает на тревожные мысли. Понимаешь, о чём я?
— Думаю, да. Ну а в чём конфликт?
— Да нет никакого конфликта, просто... Ник, Алексу четырнадцать! Всего!
— Через два месяца уже пятнадцать, — тут же поправил меня муж. — А вот возраст согласия — как раз-таки четырнадцать. То есть... – многозначительно развёл руками.
Я растерялась.
— То есть, ты хочешь сказать, пусть делают что хотят? А не рановато?
Он пожал плечами:
— Они свободные личности и уже могут решать самостоятельно, когда начинать половую жизнь. Не вмешивайся, у тебя нет такого права. Закон на их стороне.
— Какой закон, Ник?! А если она забеременеет? Ты что, не понимаешь? Ему четырнадцать! Да и она тоже... Толку-то в её формах, если мозгов ещё нету? Дети!
— Думаю, что о безопасности девочки должны позаботиться её родители, — как упрямый правильный робот, выдал мне Ник. — Разве нет? А если ты так переживаешь о последствиях для Алекса, то поговори с ним. Купи ему презервативы, в конце концов. В чём проблема?
Повисла пауза, во время которой я старательно сдерживалась от того чтобы не перейти на русский матерный. Наконец выдохнула:
— Я?! Я должна говорить с ним об ЭТОМ? А не ты? Он всё-таки мальчик!
Ник снова дёрнул плечами:
— Какое это имеет значение? Что, мужчина и женщина не могут конструктивно обсудить тему, которой, так или иначе, касаются оба? Что за стереотипы, Мила?