После ужина Ник обычно вёл гостей к себе в кабинет и уже там завершал дела. Но в этот раз, выходя из гостиной, один из китайцев остановился у большой картины на стене. Это был пейзаж, написанный мною здесь же, в Гамбурге, на одном из уютных закутков озера Альстер, в конце позапрошлой весны. Гость восхитился работой и сказал вдруг, что изображённый вид напоминает ему Россию.
— Это правда, что ваша жена имеет русские корни? — спросил он у Николоса и тот вынуждено улыбнулся в ответ. Тогда китаец повернулся ко мне и выдал на неплохом русском: — Очень хорошо! Знаете, я большой любитель России! Давно, ещё в середине восьмидесятых учился в Москве на переводчика. И если бы при рождении мне дали возможность выбирать, я бы попросил у Бога родиться русским!
Это было неожиданно и очень приятно, но, несмотря на то, что китаец дружелюбно улыбался и был явно расположен к общению, я лишь вежливо кивала ему в ответ и старалась не вступать в диалог. Однако в какой-то момент это стало уже неприлично и мне всё же пришлось немножко поболтать с ним, а потом, сославшись на дела, извиниться и сбежать.
После того, как они уехали, Николос не ругался и не орал. Он просто перебрался в гостевую спальню и перестал не только спать со мной в одной постели, но и разговаривать. Причём коснулось это только меня, с Алексом он вёл себя как ни в чём не бывало.
Это было очень тяжело. Я чувствовала себя ненужной. Лишней. Тем более что Нику, в отличие от меня, было к кому сходить, развеять тоску-печаль, и я об этом знала, хотя и молчала.
И вот, буквально пару часов назад, после недельного, практически полного, изматывающего бойкота со стороны мужа, Алекс обмолвился, что Ник разговаривал с ним об отказе от Российско гражданства в пользу немецкого. Хотя по закону ребёнок имеет право на двойное! И оно, как говорится, карман не тянет! Мало ли как жизнь повернётся? Тем более что Алёшка русский! Русский, и всё тут!
И я не выдержала. Кое-как отвела урок и рванула к мужу. Нет больше сил! Хватит!...
— Если ты пришла помолчать, это можно было бы сделать и дома, — вывел меня из задумчивости Ник. — Что случилось? Надеюсь, дело не в Алексе?
— Нет, — растерялась я. — То есть да. Николос... Я хочу развод!
Он сцепил руки перед лицом, упёрся в них губами. Задумчивый взгляд заскользил по беспорядочно разбросанным на столе бумагам. Наконец поднял его на меня:
— И в чём же причина?
— Ты смеёшься? Причина в том, что ты меня ненавидишь!
— Ты не права. И я не знаю, что ты себе придумала, но развод не дам.
Я нервно рассмеялась.
— Господи, Ник, я всё-таки жена правозащитника! Немножечко знаю о своих правах, да? Если не дашь ты, даст суд. Всё равно даст! Просто это растянется на три года. Зачем нам это? Тебе зачем?
— Мила, давай поговорим об этом вечером? — неожиданно мягко попросил он. — Ты сейчас на эмоциях, я вижу. Тебе нужно успокоиться. — Глянул на часы. — Давай сделаем так — сейчас у меня совещание, я не могу уделить тебе время. Но обещаю освободиться сегодня пораньше. Если хочешь, сходим куда-нибудь, и там поговорим. Хорошо?
— Нет, Ник. Я не вижу о чём тут говорить, всё и так понятно. Это невыносимо! Ты словно повинность какую-то со мной отбываешь. Зачем? Или, думаешь, я не знаю о твоих отношениях с Анной? Или, думаешь, мне не больно о них знать? Хотя нет, не больно. УЖЕ не больно. Мне просто надоело это всё! Живи с ней открыто, если хочешь, это твоё право, только дай мне развод!
Он опустил голову, и надолго замолчал. А я вдруг испугалась. Если сейчас он начнёт взывать к моей совести, напоминать о том, что сделал для нас с Алексом — мне нечем будет крыть. Он ведь действительно сделал всё, что мог. И только благодаря ему я сейчас на свободе — со знанием языка, с легальным гражданством и высшим образованием. Но главное — с сыном. Это ли не плата за бесконечное терпение?
— Мила, я не дам тебе развод, — наконец спокойно сказал он.
— Как хочешь! Значит, я подам на него в одностороннем порядке.
Ник кивнул.
— Ты права, в конечном итоге от меня мало что зависит. Но имей в виду, что Алекс останется со мной. И это даже не обсуждается. Хочешь уйти – уходи одна.
У меня аж в глазах потемнело.
— Николос, ты... Ты не посмеешь!
— Формально, я его настоящий отец, а ты всего лишь моя жена. — Поднял голову, посмотрел на меня жёстко, без тени сочувствия. – Или ты забыла?
— Ник...
Запиликал селектор, Ник нажал кнопку громкой связи.
— До начала совещания три минуты, — напомнила секретарь.