К Валии подошел незнакомый человек в смешном военном мундире, с трубкой в зубах. Валия даже отступила немного.
Незнакомец малодцевато козырнул и гаркнул:
— Ваше высокоблагородие… я не кусаюсь. Я — Иозеф Швейк из романа Гашека.
Валия узнала Леона Зейзума и невольно рассмеялась.
— Валия, не хотели бы вы быть Кристине? — предложила ей Инга.
— Что?
— Эдгар у нас есть, а Кристине нет, — объяснила Инга. — Я имею в виду «В огне» Блаумана.
Пьесу эту Валия знала. Она видела ее на сцене.
— Я… Кристине?
Кристине была красива. Особенно когда она в подвенечном платье, а Эдгар на коленях умоляет ее остаться.
— Но… но…
Инга не стала слушать ее. Она взяла Валию за руку.
— Договорились. Идемте сюда. Вот Раймонд, он будет Эдгаром. Сейчас мы подберем для вас диалог.
Когда Зане вместе с сестрой вошла в библиотеку, в которой еще никогда не была, и очутилась среди веселой молодежи, она оживилась и сама. Она здоровалась со всеми, ее о чем-то спрашивали, удивлялись, почему она приехала в отпуск зимой. Но вскоре каждый занялся своим делом. Зане хотелось поболтать со своей давней подружкой Валией, но и та, расцеловавшись с ней, только спросила:
— Ты еще останешься у нас? — и заторопилась: — Знаешь, меня ждут, теперь я не могу. Я буду Кристине.
Зане увидела среди знакомых и несколько чужих лиц. Ингу-то она узнала. Но парня в корпорантской шапочке, который сидел за столом и перелистывал толстую книгу, она не знала. И вот этот, в медвежьей шапке, тоже чужой.
Подошла Инга.
— Извините, Зане, что мы такие невежливые. Вы ведь у нас гостья. Как хорошо, что вы пришли посмотреть, как мы живем. Этой зимой нам приходится нелегко, вы, наверно, уже знаете: днем мы в лесу работаем, остаются только очень короткие вечера.
«О господи, ей тут еще вечеров не хватает, — подумала Зане. — Ну и чудная же она».
А Инга спросила:
— Вы во время карнавала еще будете здесь?
— Непременно, — ответила Зане.
— Идемте сюда, — позвала ее Инга, — я дам вам журналы. Чтобы вы не скучали, пока мы тут своими делами занимаемся.
Она усадила Зане за стол, положила перед ней кипу журналов и оставила ее одну. Парень в корпорантской шапочке, сидевший над книгой на другом конце стола, взглянул несколько раз на Зане, затем сказал:
— Простите… вы, наверно, не здешняя. Я вижу вас впервые.
— Я живу в Риге, — ответила Зане. — Приехала к родителям.
Теодор внимательно всмотрелся в нее. Затем покачал головой:
— Право, не узнаю вас.
А Зане его узнала: да это же сын Цауне — иностранец!.. Она туманно, но все же помнила его. Правда, он очень изменился.
И она не без кокетства сказала:
— А я вас узнала.
Дождавшись Атиса Рейнголда, Рутманис вышел с ним в другую комнату. Секретарь комсомола рассказал, зачем он приехал.
Атис молча выслушал его и кивнул:
— Ну что ж, теперь такие комиссии в моде. Проверять так проверять.
Они вместе наметили состав комиссии. Атис сказал:
— Я предлагаю коммуниста Максиса Забера, коммунистку Зенту Вагаре, учительницу, комсомольца Леона Зейзума…
— И мы с тобой, вот и все. Давай начинать. Остальные тут?
— Тут. — Атис пошел за ними.
Зане болтала с Теодором. Иностранец оказался совсем не гордым, и ей было с ним очень приятно. Интересно все-таки поговорить с человеком, повидавшим свет. Даже Рига, по сравнению с городами, в которых он жил, всего лишь маленькое местечко. И она сказала:
— Тут вам, конечно, очень скучно… после всего этого.
Теодор закрыл книгу и пригладил ободранный уголок переплета. Он серьезно посмотрел на Зане и покачал головой:
— Я нигде никогда не скучаю. И очень люблю природу — все равно: зимою, летом, осенью… да и нас тут так много. И столько работы, что только поспевай. — Он улыбнулся. — Пойдемте с нами в лес, ручаюсь, что вам там понравится, только придется, конечно, здорово поработать. А тут… — он посмотрел вокруг, — у нас вроде штаба.
Подошла Рута, подружка Виолите, и спросила:
— Дзидра говорит, что ты до карнавала останешься тут. Не можешь ли нам прически сделать, а?
— Отчего же нет, — сказала Зане.
— Прекрасно! — и Рута Лапинь умчалась.
Когда все стали расходиться, было уже поздно. Вместе с Зане и Дзидрой пошли и Леон, и Валия, и Теодор с сестрой.
— Ну, горожанка, ступай по моим следам, — пошутил Леон. — Ты, наверно, в капроновых чулочках? Улица, по которой мы теперь идем, называется Сугробной… По тротуарчику, пожалуйста!