У дверцы автобуса Инга в темноте наткнулась на какого-то пассажира и ушибла лоб.
— Потише, потише, — проговорил молодой мужской голос. — Не надо так мчаться в темноте!
— Не надо в темноте на дороге стоять! — сердито отозвалась Инга, потирая лоб, и вошла в машину.
Вскоре автобус тронулся.
Когда прибыли на конечную остановку, ночь уже стала палевой. Дверца автобуса распахнулась, и хмурые, заспанные пассажиры, таща узлы, корзины и чемоданы, толкая друг друга, вылезли из машины.
Инга поставила вещи на землю и огляделась вокруг. Она надеялась, что к ее приезду уже рассветет и что она сразу выяснит, в какую сторону ей идти. Но маленький чужой городок, плотно укрытый ночными тенями, еще спал глубоким сном. Смутно выделялись в потемках силуэты ближних домов, перед Ингой стоял столб, на котором белела какая-то афиша или газета. Вот и сиди теперь на улице и жди, пока городок соизволит проснуться! Было бы хоть где посидеть.
Где-то рядом раздался знакомый голос. Это того человека, на которого она наткнулась около автобуса.
— Доброе утро, Смилдзинь! Значит, приехал все же! А я уже беспокоился, как же узлы свои домой доставлю, если тебя не будет.
Из темноты отозвался, по голосу видно, старик:
— Как же не приехать, коли надо? Уж больше часа дежурю тут.
— Где у тебя повозка — здесь? — спросил молодой голос. Мимо Инги, таща что-то тяжелое, прошли двое.
Видя, что все расходятся и что она остается совершенно одна, Инга, немного поколебавшись, торопливо спросила:
— Скажите, пожалуйста, вы случайно не знаете, как мне попасть в Силмалу?
Мужчины остановились, и молодой удивленно спросил:
— В Силмалу?
— Да… это такое село… километрах в десяти отсюда, — объяснила Инга.
Молодой усмехнулся:
— Правильно, есть такое.
А старый заключил вопросом:
— Куда же оно денется?
Заржала лошадь. Они положили узлы на повозку.
Затем молодой вернулся к Инге и как-то недоверчиво спросил:
— Значит, вам в Силмалу?
— Ну конечно, — нетерпеливо отозвалась Инга.
— Тогда идемте, если не боитесь — отвезем, — коротко сказал молодой.
Инга, долго не раздумывая, взяла вещи и пошла к повозке.
— Вещички свои вы вот сюда положите, — старичок взял из ее рук чемодан и запихнул его куда-то. — А сами в бричку забирайтесь. Поехали!
Они уселись втроем, Инга посередине. Было тесно и неудобно, Инга чувствовала себя неловко и даже пожалела, что согласилась ехать.
— Но, Сивка, но! Поехали!
Повозка тронулась с места и затряслась по неровной мостовой. Колеса загрохотали в утренней тишине, грохот их гулко ударялся о стены домов и закрытые ставни. Инге казалось, что сейчас все жители городка проснутся и, обозленные, выбегут на улицу. Но повозка, продолжая грохотать, свернула куда-то налево и неожиданно тихо покатилась по мягкой песчаной дороге.
— Вам неудобно? — спросил молодой.
Инга почувствовала, что он старается отодвинуться.
— Нет, мне хорошо, — поспешила ответить она.
— Да чем девушке плохо — между двумя кавалерами сидит, — пошутил старичок.
Короткое время раздавалось только громыханье повозки, затем молодой опять заговорил:
— На какой хутор едете?
— Не знаю, — протянула Инга. — Видите… я туда на работу еду.
— На работу?!
— Да… на работу! — повторила Инга почти с вызовом.
— В сельсовет? — спросил молодой.
— В библиотеку.
— В таком случае, будем знакомы — Юрис Бейка… Председатель колхоза «Силмала», — он протянул Инге руку.
Председатель?! Такой мальчишка? Хвастает! Инга молча подала руку и сказала:
— Ингрида Лауре. — В голосе ее прозвучало недоверие.
Утренняя заря охватила уже весь небосклон, на обочинах дороги отчетливо вырисовывались деревья и кусты. Над низиной тянулось бледное туманное облачко. Из густого куста вдруг метнулся темный клубок и исчез в хлебах по другую сторону дороги.
— Глянь, косой улепетывает! — воскликнул старик.
Инга украдкой пыталась разглядеть младшего спутника. В сумерках она различала продолговатое лицо и темные глаза под кепкой. Нет, для председателя ты, конечно, молод!
А Юрис, уловив Ингин взгляд, серьезно сказал:
— Я, правда, тут председателем только первый год… вернее — несколько месяцев.
— А мне показалось, что вы шутите, — пробормотала Инга.
Вот-вот над лесом должен был явиться краешек солнца. Они ехали мимо поросших кустами и белыми березами склонов, мимо лугов, где на пестрых цветах и сочной траве сверкала тяжелая серебряная роса. Из темно-зеленой ржи выпорхнула какая-то серая птица. Вдруг за песчаным пригорком с несколькими сосенками, точно иззелена-багряная, наполненная до краев чаша, засверкало озерко. А за ним на другом берегу загадочной, темно-темно-зеленой стеной встал ельник.