— Нет, это не означает анархии, — спокойно ответил Юрис. — План нужно давать в общих чертах, а вмешиваться в мелочи, каждому указывать пальцем, что и как делать, незачем. Людям хочется своей головой думать. Люди — не дураки, им надо доверять…
— Да, вы-то особенно своей головой думаете, — саркастически вставил секретарь, — это мы знаем.
У Юриса в глазах сверкнул злой огонек:
— Если вы так относитесь к моим словам, то нам и разговаривать не стоит. Но от этого ничего не изменится. За полгода я хорошо испытал на себе, как это, когда тебя беспрерывно гоняют. Никакой пользы, только работать мешают. Разве вы не знаете, что люди только посмеиваются над глупыми указаниями?
— Над какими глупыми указаниями? — Марен угрожающе выпрямился.
— Ну, если вам нужен пример, — смело сказал Юрис, — то я скажу. Хотя бы над той же подсолнечной кампанией в прошлом году.
Марен смотрел на него с нескрываемой ненавистью.
— В прошлом году вас тут вообще и не было. Откуда вы знаете?
— Меня тут не было, — согласился Юрис. — Но люди говорят. И смеются.
— Кто говорит? — Марен порывисто подался вперед.
— Разве не все равно? Совсем неважно — кто говорит…
— Не знал, что вы собираете и повторяете сплетни врагов советской власти. Ничего не скажешь — хорошее занятие для коммуниста!
— Почему — врагов? — У Юриса кровь бросилась к лицу.
А Марен вдруг стукнул кулаком по столу.
— Разумеется, врагов! — закричал он. — Кто же еще заинтересован во вредных слухах, подрывающих авторитет?
Юрис вскочил со стула.
— Чей авторитет? Ваш или партии?
— Это, к вашему сведению, — сказал наконец Марен, — одно и то же.
— Нет! Не одно и то же! Если человек делает что-нибудь не так, то пускай сам и отвечает за это. Партия тут ни при чем! Нельзя же превращать партию в ширму!
— У вас в голове полная неразбериха, — сказал Марен, на этот раз явно удивленный. — Придется вправить вам мозги, ничего не поделаешь.
Юрис хотел спросить: «Зачем вы мне грозите? Неужели честно высказывать свои мысли — преступление? Ведь Ленин учит именно так».
Но, посмотрев на Марена, он промолчал. А секретарь уже взялся за телефонную трубку.
— Так, товарищ Бейка. У нас с вами был интересный разговор. Я вас предупредил. Давайте постараемся не разбазарить колхоз окончательно. До свидания.
Он не подал Юрису руки.
От Марена Юрис зашел к Гулбису. Второй секретарь редко бывал на месте, но сегодня он, к счастью, сидел в своем кабинете.
— А, Бейка, — обрадовался он Юрису. — Прибыл, значит? А я еще вчера решил навестить тебя. Ну, как живешь-можешь?
Юрис скупо рассказал о причине своего приезда.
Гулбис достал папиросы, предложил Юрису и закурил сам. Затянувшись, он вдруг закашлял, встал со стула, подошел к открытому окну и постоял там, пока не прошел приступ.
— Черт побери, — сказал он, вернувшись к столу, — какая нелепость! В жаркий летний день схватил насморк и никак не избавлюсь от него.
— Где ты простудился?
— Да ладно! — махнул Гулбис рукой. — На прошлой неделе был в «Друве», меня там в поле застал крепкий ливень. Ну, не смешно разве? От дождевой капли… вот что значит опуститься! А в партизанах, бывало, — снег, метель, вода, ходишь целый день мокрый до нитки, и никакой дьявол тебя не берет.
— И теперь не возьмет, — мрачно усмехнулся Юрис.
— И я так думаю, — согласился Гулбис, затем, изменив вдруг тон, спросил: — Ты у себя в колхозе поцапался с кем-нибудь?
— Нет, — ответил Юрис.
— Ну, во всяком случае, рассердил кого-нибудь.
— Возможно — на всех не угодишь.
— Сено всё убрали?
— Да… то, что было, убрали. Ты ведь знаешь, какие у нас луга.
— Не собираешься этой осенью над кустами поработать?
— Обязательно, — сказал Юрис, положив окурок в пепельницу. — Вообще нам этой осенью над многим поработать нужно. Были бы только люди. Видишь… Может быть, тебя заинтересует… мы решили вот это поместить в газету. Как ты считаешь?
И он подал секретарю письмо молодежи.
Гулбис внимательно прочитал письмо, вернул его и покачал головой:
— Отчего же нет? Конечно, можно попробовать. Может быть, кое у кого проснется совесть. Так вы уверены, что через год у вас будет электричество?
— Этого мы должны добиться во что бы то ни стало! — жестко сказал Юрис. — А то какая же это жизнь.
— Трудновато будет. Сеть далеко. Ты интересовался — позволят вам подключиться?