— Пускай Атис попытается сагитировать Валию Сермулис, — предложила Инга. — Может, ему легче будет повлиять на нее. А мы должны постараться привести Раймонда.
Когда они втроем уже в полной темноте медленно шли домой, Даце, несчастная, с укоризной заговорила:
— Зачем тебе это надо было? Какая из меня председательница? Людям на смех.
На лоб Инги упали первые дождевые капельки, и в темноте зашумели деревья. И ей вдруг захотелось увидеть Юриса, ну, просто увидеть и поговорить. «А что, если мне пойти в «Скайстайни»? — подумала Инга. — Он еще не спит. Я рассказала бы, что мы сделали сегодня. В конце концов, я могла бы предложить и ему участвовать в совете. Что тут особенного?»
Инга не заметила, как шаги ее замедлились, и только когда Виолите дернула ее за руку — почему ты так медленно идешь, мы промокнем! — она справилась с собой и так стремительно зашагала, что спутницы ее с трудом поспевали за нею.
«Что со мной сегодня? Словно я что-то потеряла, словно должна что-то найти. Все время у меня было спокойно на сердце, и вдруг меня охватило это волнение… какая-то грусть, ожидание чего-то. Отчего? Глупости! Дома лягу в постель и не буду ни о чем думать… высплюсь, и завтра все опять будет по-старому! Завтра — воскресенье. Наверно, будет дождь…»
Инга схватила Даце и Виолите под руки:
— А теперь вы плететесь, как черепахи… прибавим шагу!
Одиннадцатая глава
Утро только рассветало; Солнце еще пряталось за темной стеной елей, трава блестела от росы, от земли несло холодком. На старом придорожном дубе, в гнезде, в величественной позе, озирая окрестности, стоял аист и что-то выщелкивал клювом — может быть, пробирал своих птенцов за то, что они слишком долго нежатся в теплом гнезде, а может быть, рассказывал им об увлекательных странствиях, о далеких землях и морях.
Юрис стоял на меже поля и смотрел на рожь, которую сегодня, когда спадет роса, начнут косить. Мало радости будет от этой косовицы. Колос жидкий, низенький, все поле безобразят темные кустики сорняков. Позор и горе! Хотя рожь еще Мачулис сеял — в плохо обработанную, неудобренную землю брошены неочищенные семена, но им приходится снимать этот жалкий урожай.
— Ничего не поделаешь, — сказал он вслух и вздохнул, — надо косить… Зато больше таких полей в Силмале уже не увидят, нет, не увидят, даже если бы пришлось для этого лбом стену прошибать.
За ольшаником рокотал трактор. Новый тракторист Максис Забер готовил землю под озимые.
Юрис перепрыгнул через канаву и направился к трактору. Вчера у трактора испортился бензонасос, и получился простой. Максис все же молодец — сегодня утром начал, видно, на заре — пашня стала немного шире.
Максис Забер был в колхозе новичком. Прошлой весной он окончил школу механизаторов и с месяц назад пришел в Силмалу. Он пока ютился у старых Смилдзиней, работал хорошо, и Юрис подумывал о том, как его устроить, чтобы он не ушел.
Максис — парень среднего роста, немного неуклюжий и угловатый, с круглым, обветренным и загорелым лицом. Волосы у него светло-русые, нос непомерно велик. В колхозе он еще ни с кем не сдружился: видимо, из-за своего молчаливого нрава.
Он остановил машину, и Юрис подошел к нему.
— Ну, — спросил он, — не бастует?
— Пока все в порядке, — ответил Максис.
— Папиросу хочешь? — спросил Юрис, доставая пачку.
— Хочу, конечно… утром курево дома забыл.
Они закурили.
— Ну как, хозяин, доволен пахотой? — сдержанно спросил Максис, и было непонятно, нужно ему это знать или же он спрашивает только так, для поддержания разговора.
— Не придерешься, — ответил Юрис, удовлетворенно поглядывая на ровную влажную пашню. — Думаю, что рожь тут пойдет.
— У вас навозу маловато, — заметил Максис.
Юрис развел руками:
— В том-то и беда. Земля запущена, скотины мало… а ты как хочешь изворачивайся. Вот я только что на рожь смотрел — хоть плачь.
— Да, невидная она, — согласился Максис. — Больше семян чертополоха, чем зерна.
То, что похулили поле, Юрис почему-то воспринял как личную обиду, и в голосе его прозвучало недовольство, когда он, уходя, сказал:
— Ну, ты давай, вкалывай.
Идя мимо усадьбы Гобы, Юрис увидел Терезе, которая тащила для своих откормков охапку только что накошенной люцерны. Он пошел вместе с ней в хлев. Свиньи дрались и визжали. Терезе посмотрела на Юриса и виновато сказала:
— Тощие. А мякина и мука уже почти кончились.
— Скоро будет новая мякина, — коротко отозвался Юрис, все еще думая о плохой ржи. — Мякины во всяком случае хватит. — Затем он добавил: — Дотянем как-нибудь до картофеля.