А всё ближе и ближе к нам раскинулись бесконечные горные цепи, ощетинившиеся столетними кедрачами, вечными лиственницами, смолистыми пихточками и только совсем рядом, по предгорьям выступили хороводами березняки и вечно ярко-зелёные ельники. Михаил, видя моё заворожённое состояние, аккуратно взяв за плечи, повернул меня на север и стал пояснять, что мы видим эту вершину со всех мест округи. Соответственно и с вершины отсюда с высоты видны те места – вон наша пасека и точно, словно на дне зелёного блюда разноцветным бисером в четыре ряда, стояли улейки, и чуть заметно из горы игрушечно выступала сторожка. А немного левее, всего через равнинную распаханную сопку, в два и три ряда видны, кажущиеся игрушечными сельские дома и огороды, окружённые тынами, а вдоль, прижимаясь к горе, речка серебристой змейкой, то прячась в зарослях, то высвечиваясь, украшает село.
Мне захотелось сесть на этой вершине и сидеть долго-долго, чтоб смотреть и смотреть с высоты полёта орла на всё происходящее внизу, смотреть вдаль и видеть то, что не видит смертный человек в своей безмерно-греховной жизни.
Теперь я зримо начала понимать Михаила, его любовь к горам, высоте. Он всю юность ходил в горы и восхищался виденным. Он совершал прыжки с парашютом и то, незабываемое впечатление птичьего полёта, сравнимо с пребыванием на вершине горы Рассыпной, на её каменных воротах. А он там был и стоял не раз на той вершине, с которой видны равнинные сёла и ощутил себя лёгкой пушинкой, которую вот-вот подхватит и унесёт невесть куда чуть поднявшийся лёгкий бриз.
Вот откуда у него сила воли и сила духа. Не ошиблась, Михаил не изменит мне, мы будем вместе в любых сложностях жизни, я всё буду делать для этого. Он достоин хорошей жены, хорошей жизни. Там, на этой первой вершине я прижалась к нему и впервые сама стала целовать его щёки, глаза, губы. Он понял моё состояние, мою благодарность, моё женское раскалённое сердце и мы оба были безумно счастливы.
Глава III. У моря.
Михаил Огнев, ветеран Российской армии, отдыхал в беседке у пирса. Он любил вечернее море. В его закатных бликах громадными исполинами, выстроясь в очередь, медленно приближались к нему наливные танкеры. А совсем рядом он наблюдал, как на прибрежную гальку с мягким шумом через равные промежутки времени накатывались волны, уходя, оставляли песчаную грядку, затем размывают её, чтоб вновь намыть новой волной.
Сзади гудел, свистел, орал южный приморский город, пугая чаек, которые планируя, накоротке, присаживались на пирс причала.
За шесть лет жизни у моря всё это начало входить в сознание и плоть Михаила Огнева, привыклось. Всё, о чём он мечтал, трудясь в меру сил, до семидесяти лет сбылось: вот оно море – купайся, плавай в вечерней или утренней прохладе, сиди с удочкой, а как вкусны эти незадачливые бычки, а как приятно дождаться поклёвки кефали или камбалы. А вон справа на стоянке машин свой Форд Скорпио, какая сила, мощь и безотказность – от величавой реки Катуни – до Тихого Дона и моря катил без проблем. А теперь – 20 минут – и вот оно море, как приятно под лёгкий шум волны дышать морем, вспоминать, думать. И Огнев вспоминал.
Семьдесят лет – пора подводить кое-какие итоги. Несколько забегая вперёд, скажу, что главный итог – это 46 лет совместной жизни со своей незабвенной Натальей Александровной. Мы не подвели друг друга ни в чём. Мне не в чём упрекнуть свою Натали. Столько лет военной жизни – это десяток переездов к новым местам моей службы, частое отсутствие работы по профессии, взлёты и неудачи в моей службе – всё пережили вместе без нытья и злобы, глядя только вперёд в будущее. Я во всём доверял и верил Натали. Она отвечала взаимностью – постоянно восхищаясь моей деловитостью, умениями, терпением.
Особо вспоминается или стоит особняком наша жизнь в переломные девяностые годы. И здесь моя половинка, моя Натали, смело без малейшего нытья вместе со мной впряглась в физическую работу. И как мы трудились и жили десять лет – это целый роман, подвластный лишь воображению поэта.
Позволю коротко остановиться на этом периоде. В девяностом году я поехал в Нижний Новгород, где прошёл курсы пчеловодов при сельскохозяйственном институте, а следующей весной мы уехали на Алтай к себе на Родину. Там купили домик в деревеньке и несколько пакетов пчелиных семей для разведения пасеки.