Джуд хмыкает. — Достаточно влиятельных людей, чтобы дергать за ниточки без последствий.
— Но какого хрена они бросают нам вызов так публично? — Рэн хмурится. — Мы построили свою собственную империю отдельно от них и уже давно не находимся под властью. Неужели это все — изощренный способ доказать, что они все еще могут нас контролировать?
Я задумчиво прикрываю рот рукой. — На торжестве они сказали — carpe regnum( лат.захватить королевство).
— Тогда любимый девиз моего деда может быть не просто семейной мантрой. — Мышцы на челюсти Рэна подпрыгивают. — Возможно, отец тогда загадочно передал мне послание, возможно, ты что-то понимаешь. Может быть, это не просто девиз
Джуд проводит пальцами по своим густым, блестящим темным волосам и поджимает губы. — Кредо.
— Братство. Нечаянно, Айла, возможно, дала нам направление в этом чертовом круге, в котором мы застряли. — Подумай об этом. Мы были так сосредоточены на операции мафии, но они никогда не были главными.
— Это подходит. — Колтон делает паузу, чтобы сложить руки за головой. — Они были на спине у вас обоих, но приглашение получил только Рэн.
— Формально я все еще в школе .
— И мой отец все больше давил по поводу моих обязанностей, чтобы занять мое место теперь, когда закончил школу. Я думал, что он имел в виду свое дело, но что, если дело в этом? — Рэн махнул рукой на приглашение, лежащее на столе Колтона. — Черт, оно было перед нами все это время.
Роуэн прижимается к боку Рэна, чтобы утешить его. — Значит, типа тайное общество? И что, ты вроде как наследный новичок, потому что твой отец — член общества?
— Статус и родословная — две самые ценные валюты среди высшего общества и старых, набитых деньгами ублюдков, — говорит Колтон.
— Тогда почему бы тебе не знать об этом, если твой отец и дядя в этом участвуют? — Она качает головой в неверии. — Разве они не рассказали бы тебе намного раньше о принадлежности к тайному обществу?
Кривлю губы. — Я избегаю дядю любой ценой.
— А мы с отцом ненавидим друг друга, — говорит Рэн. — Он игнорировал, когда я не проявлял интереса к тому, чтобы делать то, что он ожидал, но понял, что я его единственный наследник. Для таких мужчин, как он, это имеет значение, и не похоже, чтобы моя мать была в состоянии дать ему другого.
Он гримасничает, и Роуэн притягивает его к себе, чтобы поцелуем скрыть боль, запечатленную в выражении лица.
— Если мы исходим из теории, что это будет вступление Рэна в папин клуб, у меня есть несколько идей, как мы можем с этим справиться, — говорит Колтон со своей фирменной злобной ухмылкой. — И новые игрушки для опробования.
— Теперь жалею, что не получил повестку. — Я снова потянулся за ножом. — Мне не нравится, что ты идешь туда один, это оставляет твою спину незащищенной.
— У меня тоже есть кое-какие идеи на этот счет. — Кольт постукивает себя по виску. — Вечно все на взводе. Кстати о том, спит ли Айла обнаженной? Мне нужно это выяснить, по некоторым причинам, хэштег Вонн ежедневно взорвется нахрен от такого зрелища. Это будет моя лучшая работа с момента создания хэштега.
Я сжимаю рукоятку ножа так сильно, что кожу жжет, заживающие раны от ногтей грозят открыться вновь, пока я борюсь с желанием отомстить за комментарий. Неужели? Теперь это все, о чем я могу думать.
— Кольт, — шипит Роуэн. — Держи свои возбужденные мысли при себе и оставь ее в покое. Айла и так уже достаточно натерпелась сегодня.
Рэн хихикает, целуя ее в лоб. — Как и ты, храбрая девочка. — Он обхватывает ее руками, перетягивая через плечо и на протест он шлепает ее по заднице. — Мы еще вернемся к этому, чтобы разработать план.
Когда они исчезают в коридоре, его руки бродят по ее телу, прежде чем они полностью скрываются из виду, и я ослабляю хватку на ноже. Я бы не зарезал своего лучшего друга, но я не могу сказать, что это не повлекло бы за собой увечий.
Джуд наблюдает, в его ореховых глазах пляшет веселье. Он кивает на нож, когда я убираю его. — Это имеет какое-то отношение к удару ножом по столу? — Он смеется над низким рычанием, которое издаю. — Это то, о чем я подумал. Интересно.
Он насвистывает песню любимой певицы своей бабушки, выходя из комнаты. Обернувшись, я вижу, что Колтон ухмыляется мне вслед.
— Не начинай, — ворчу я.
Он поднимает руки вверх. — Я? Никогда.
Я насмехаюсь. — Точно.
— Если только ты не хочешь мне что-то рассказать о том, почему Айла сделала тебя таким раздражительным? Больше, чем обычная смертельно опасная киска, то есть. Опять чувствуешь себя преследователем?
Когда в моем горле раздается предупреждающий звук, Колтон смеется, прекрасно зная, что я могу убить человека несколькими разными способами. Мой порог ломается. Мне нужно ударить по чему-то, прежде чем я ударю одного из своих друзей.
— Я буду в спортзале. Не беспокой меня .
— Наслаждайся организацией своей коллекции ножей, псих, — зовет он меня за собой.
— Пошел ты, — бросаю через плечо. — И поспи немного. Ты чертовски надоедливый и любопытный, когда не отдохнул .
8
ЛЕВИ
Мне требуется два дня, чтобы разобраться со своими демонами, делая перерывы лишь на то, чтобы поспать несколько часов в спортзале, прежде чем я снова доведу тело до предела. Сон, который я получаю, беспокойный. Это снова старшая школа, мое подсознание мучается от воспоминаний о том, как я впервые увидел ее плачущей, по-настоящему разбитой. В моем сне она всегда яркая, ее голубые глаза яркие, блестящие от свободно текущих слез.
Айла Вонн всегда была рядом. И только в тот день, когда я прогулял урок и обнаружил, насколько она разбита за своей лучезарной улыбкой и глупым характером, она завлекла меня. Слезы, которые она пролила, были первым, что заставило меня почувствовать себя после многих лет оцепенения после моего похищения, а затем смерти моей мамы.
Когда я выхожу из спортзала, Айла находится в холле, а не заперта в комнате, в которой я ее оставил. Быстрый осмотр ее внешности заставляет меня подавить очередную волну ярости, это самое обнаженное, что я видел в ее облике после клубной ночи наверху несколько недель назад, когда она схватила одну из ниток моей толстовки и потащила за собой в бар. Я твердил себе, что уйду, как только буду уверен, что она в безопасности, но этого не произошло.
Толстовка Колтона сползает с одного из хрупких плеч Айлы и доходит ей до середины бедра. Если он думает, что это смешно, я его убью. Мой взгляд переходит на него, и он смотрит на меня одним озорным глазом, а Роуэн сидит рядом с ним на стуле, который она притащила, и печатает на своем ноутбуке.
— Смотрите, кто вернулся в страну живых. — Его губы подергиваются. — Ну, настолько близко к жизни, насколько это возможно.
— Кофе? — Айла подходит ко мне, держа в руках две кружки.
Мое внимание падает на ее голые ноги. — Где, блядь, твоя одежда?
На кончике языка вертятся вопросы, каждый из которых более требователен, чем предыдущий. Кто тебя выпустил? Кто дал тебе разрешение делать все, что захочешь, пока ты здесь? Почему ты не хочешь вылезти из моей головы?
— И тебе доброго утра, ворчун. — Она пожимает плечами, и это движение обнажает еще один дюйм кожи. Господи, да на ней ничего нет. — Остынь, вчера мне пришлось одолжить вещи у Роуэн. Если ты забыл, я приехала сюда в одной одежде и у меня не было возможности собрать сумку на неделю. Мои вещи сохнут в душе после того, как постирала их в раковине.