То же самое чувство я испытал, когда впервые увидел ее плачущей в четырнадцать лет. Чувство того, что независимо от того, насколько мрачным становится мир, есть смысл выжить.
— Ты должен выйти сюда, это фантастика! — восклицает Айла, поднимая руки вверх. — Давай, Леви! Почувствуй дождь вместе со мной.
— Мне и здесь хорошо. — Я отталкиваюсь от стены и скрещиваю руки, снова занимая позицию охранника и кончиком языка провожу по кольцу губ. — Но я наблюдаю.
Она поворачивается, чтобы встретиться с моими глазами.
— Тогда позволь мне устроить тебе хорошее шоу. — Уголок ее рта приоткрывается.
На этот раз, когда она двигается, я фиксирую свое внимание на ней. Это держит меня в узде, отвлекая от демонов, претендующих на мое внимание.
Я обнаруживаю, что планирую план тренировок, разработанный специально для нее, чтобы использовать ее сильные стороны. Это смешно. Мы предоставляем ей свою защиту, укрываем ее от того, кто за ней охотится, но я тренирую только своих братьев и Роуэн. У меня нет никакой цели для ее обучения, кроме удовлетворения, которое мне принесет оттачивание навыков и раскрытие ее потенциала, обучение тому, как защищаться, как убивать.
Я трясу головой, чтобы развеять фантазии. Это все, что есть, все, что может быть между нами.
Влечение — это еще одна форма слабости. Я могу признать, что она великолепна, но не действовать в соответствии с этим,я никогда этого не сделаю.
Эта девушка прокладывает себе путь с помощью обезоруживающей улыбки и кипучей личности. Колтону легко, но даже Рэн находит ее выходки забавными. Айла Вонн — это отвлекающий маневр, который мне не нужен и соблазн, который может стать причиной моей гибели. Я замкнут не просто так. Так мне лучше работается, я лучше наблюдаю за всем вокруг, оцениваю угрозы до того, как они возникнут, пока остаюсь отстраненным.
Я держу дистанцию, игнорирую желание к ней, которое кипит в жилах. Если я ослаблю бдительность, она прорвется сквозь мои стены и найдет монстра, который будет ждать ее там, где должно быть мое сердце.
Монстры не могут получить принцессу.
9
АЙЛА
Когда я не могу пошевелиться без дрожи, Леви грубым приказом объявляет, что пора идти в дом. Даже его ворчливое отношение не рассеивает того, как я чувствую себя бодро.
Широко улыбаясь, я шагаю под крытую арку, вытирая лишнюю воду с мокрых волос и от прохладного ветерка пробирает дрожь. Не говоря ни слова, он сдвигается, чтобы заслонить меня от порыва ветра и в груди поднимается тепло. Леви продолжает делать это — защищать меня, убеждаясь, что со мной все в порядке.
— Пойдем. — Он остается неразговорчивым и жестким, челюсть с точеным зубом, когда он уходит.
Я иду по забытым коридорам отеля «Воронье гнездо», с каждого шага капает вода. Ничто так не успокаивает меня, как танцы под дождем: прохладная вода смывает все заботы, а я отпускаю и отдаюсь тому, что не могу выразить красноречиво без танца. Мне это было необходимо, чтобы разобраться с затянувшимися страхами и последствиями прошедшей ночи.
Леви провожает обратно в мою комнату и отпирает дверь.
— Спасибо. — Моя пробормотанная благодарность охватывает больше, чем просто жест, означающий, что он позволил мне танцевать и спас.
Его темный взгляд отрывается от меня, но задерживается. — Тебе нужно принять душ. Для работы мышц и чтобы согреться, чтобы не заболеть. — Он открывает и закрывает рот, бросая короткий взгляд на мокрую рубашку, прилипшую к коже. — Остальная одежда сухая?
— Наверное, нет. Я надену толстовку обратно. — В его горле раздается рык, и я перекатываю губы между зубами, чтобы сдержать улыбку. Он никогда не говорит больше, чем считает нужным, но когда он рядом со мной, он показывает больше, чем думает. — Посмотрю, что еще Роуэн одолжила мне.
Леви отрывисто кивает, а затем оставляет меня одну, и я язвительно качаю головой, снимая мокрую одежду. Комнаты, может, и простоваты для парней, выросших в роскошных домах, но на ванные комнаты они не пожалели средств. Я вздыхаю в блаженстве, забираясь под двойную душевую лейку, горячая вода вызывает мурашки на моей холодной влажной коже. Вместо кабинки или стеклянных стен здесь открытая планировка с шиферной плиткой, которой выложена вся площадь.
Я отрезана от мира в пузыре. Странно, что надо мной не нависают родители. Даже когда они отсутствуют, их руки находят, но никто не может достать меня, пока я здесь. Единственное место, где похитители могут вонзить в меня свои грязные когти, — это мои сны. Сон не был таким спокойным, как я хотела, но танцы помогли.
Я думала, что смогу двигаться дальше, как делала это после всех других травмирующих трудностей, с которыми сталкивалась, но когда заговорила о расписании занятий, меня закрыли. Для защиты, утверждал Колтон.
Слава Богу, что я танцую, иначе сошла бы с ума, это единственное, что помогает не чувствовать себя запертой в клетке. Не то чтобы в Гнезде было плохо, просто я не люблю стоять на месте или чувствовать себя зажатой. Мне всегда казалось, что если не буду двигаться, то то, что я старалсась держать за стеной в сознании, прорвется и доберется до меня.
Мои пальцы перебирают шелковистые пряди моих волос, когда их ополаскиваю. Я все еще привыкаю танцевать для публики и было приятно, когда задумчивый взгляд Леви блуждал по каждому сантиметру моего тела, он не мог оторвать от меня глаз. И если судить по несомненной выпуклости, которую я увидела в его черных трениках, когда подошла ближе, ему понравилось то, что он увидел.
Я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку, разговор о теле, вот и все, что между нами. Ему представили мокрую рубашку, прилипшую к сиськам, конечно, он должен был отреагировать.
Какая-то часть допускает мысль, что он тайно влюблен в меня, как я в него, и тихонько смеюсь.
Когда заканчиваю душ, я нахожу стопку одежды на кровати. Мой взгляд скользит к двери, которая осталась слегка приоткрытой, больше не запирая меня. Я беру в руки Хенли, который совпадает с тем, что был на мне двадцать минут назад, улавливая нотки пачули.
Леви.
Теплый огонек вспыхивает в моей груди, рубашка мягкая в пальцах. Он был так враждебен ко мне в первую ночь здесь, но сегодня утром, когда вышел из спортзала, он был как-то более сосредоточен и тени, преследующие его манящие глаза, были не такими интенсивными. За своей наблюдательной, задумчивой натурой он находит все эти маленькие способы позаботиться о тех, кто его окружает.
Я одеваюсь в его одежду, не обращая внимания на приятное бурление в животе, когда пряный аромат вьется вокруг меня, затем выхожу из комнаты с влажными волосами. Мой женственный стиль всегда был собственной формой брони, способом скрыть невидимые трещины под ослепительной красной улыбкой. Странно ходить без макияжа или укладки волос, но я беру страницу из книги Роуэн о моде королевы комфорта, пока мне не вернут сумочку.
Мысли о сумочке заставляют вспомнить факт, который я похоронила под всем остальным в течение нескольких дней с тех пор, как я здесь — отец подарил ее мне. Если его долги настолько плохи, что ему нужно как-то использовать меня, мне нужно быть осторожной. Это будет не первый раз, когда он продаст меня ради собственной выгоды. Он безжалостный политик, и даже будучи его дочерью, я не в безопасности от интриг.
Желудок переворачивается, а сердце болит.