Именно эта мысль окончательно выбивает меня из омута похоти, возвращая к реальности.
Я отрываюсь с рваным звуком, прежде чем потерять контроль над собой, игнорируя необходимость снова взять этот сладкий гребаный рот. Одного вкуса недостаточно.
— Что это был за урок? — пробормотала она.
— Не было, — вырываю я. — Забудь об этом.
Она прикасается кончиками пальцев к своим пухлым губам, и слабый вздох доносится прямо до моего напряженного члена. Какие еще звуки она издает? Насколько податливо ее легкое тело?
Черт. Я не должен хотеть знать, не могу задавать себе эти вопросы, ядавно закрыл эту дверь — смирился с тем, что смотреть — это все, что я когда-либо получу. То, что она поцеловала меня в ответ, застонала, когда я просунул язык в ее рот, ничего не значит.
— Можешь попробовать еще раз, — говорю, когда мне уже не хочется накрывать ее тело своим и трахать ее здесь, на гимнастических матах.
Никакого секса в спортзале — это мое правило, и я в нескольких секундах от того, чтобы его нарушить.
Айла растягивается на полу, как кошка, не беспокоясь ни о том, что я отстранился, ни о том, что поцелуй был резким. Она ищет меня этими потусторонними голубыми глазами, и смотрит так, будто понимает меня. Она ни черта не понимает.
Тем не менее, ее улыбка пронзает мое сердце.
— Есть какие-нибудь ориентиры? — Она указывает подбородком на пол. — Иначе у меня есть забавное предчувствие, что я снова получу по заднице. Как бы мне ни нравилось, что ты держишь меня...
Я сжимаю зубы от волны желания, доставая брошенный нож. — Я начинаю понимать твои слабости.
— Да, я поняла. — Ее смех легкий и воздушный. — Тщательно, поняла, ты крутой, а я далеко не такая. Мы можем вернуться к другому? Мне это понравилось.
Мои губы подергиваются и я вздыхаю. — Оценив, на что способно твое тело, я буду знать, какую программу тренировок для тебя разработать.
Ее брови подпрыгивают при этом. — Разработать для меня?
— Думаешь, они все стали хорошими благодаря YouTube? — Я дергаю головой в сторону двери. — Я тренирую их всех, даже Роуэн.
— Черт. Это впечатляет.
Игнорирую расцвет гордости в груди, досадуя на себя за то, что позволил ей так сильно повлиять на меня. Я не должен был целовать ее, не должен был даже приближаться к этому, не говоря уже о мыслях раздеть ее догола. Мне нужно, чтобы она убралась из Гнезда, потому что мой контроль близок к тому, чтобы сорваться.
Спрятав все в коробку, чтобы никогда не иметь с этим дела, я сосредоточился на том, что у меня получается лучше всего, ища свое открытие. Я почти фыркаю, потому что она дает мне их так много. Это делает ее слишком легкой, поэтому я жду, позволяя ей думать, что у нее есть шанс против меня.
Там.
Она смотрит вниз, вероятно, желая увидеть, в каком направлении иду, но я не проецирую свои действия. Я отбрасываю ее ногой, чтобы выбить из стойки, ловлю прежде, чем она падает на землю, и игнорирую желание притянуть ее ближе в свои объятия. Ее глаза светятся, а уголки рта кривятся.
— Развлекаешься? — дразню я.
— Ага. — Она толкает меня в грудь, чтобы я опустил ее. — Давай еще раз.
Мои брови распрямляются. Весело. Айла веселится в моем чертовом спортзале, единственном месте на этой земле, которое для меня так близко к религии. Я прихожу сюда, чтобы оттачивать свое тело и тренироваться.
— Лучше перестань относиться к этому как к игре, принцесса, — предупреждаю я.
— Или что? — Она выпячивает бедро, что привлекает мой взгляд к ее упругой попке, поворачивается и ухмыляется мне через плечо.
— Или я повышаю ставки, — урчу я.
Эти поразительные голубые глаза загораются от обещания последствий, если она не отнесется к этому серьезно. Я больше никогда не войду в свое убежище, не вспоминая вкус ее рта. Я сглатываю, борясь с проносящимися в сознании образами того, как она предоставляет мне любую возможность, приглашая завладеть ее телом и душой.
Ухмыляясь, я снимаю с себя рубашку и отбрасываю в сторону. Ее глаза расширяются и скользят по моему покрытому чернилами, мускулистому телу.
— Черт, — шепчет она.
В груди разрастается странное чувство, отличное от похоти, которая держит меня в удушающем захвате. Девушка, за которой я наблюдал годами, смотрит на меня с явным желанием в ее выражении, отправляет мой разум в новое царство возможностей.
Я мог бы схватить ее сейчас, пока она отвлечена. Вместо этого я жду, позволяя ей рассмотреть все, что нужно. Ее взгляд задерживается на татуировке ворона, которую я разделяю со своими братьями, затем она любуется змеей, извивающейся вокруг моего тела.
Айла облизывает губы, снова находит центр мата, подпрыгивая на носочках. Она двигается с грацией, но это плохой выбор и качаю головой, но пока не исправляю пустую трату энергии. Я хочу подтолкнуть ее к краю пропасти, посмотреть, сработает ли ее инстинкт выживания, тогда подумаю о том, чтобы научить ее защищать себя.
— Все эти боевые штучки похожи на другую форму танца, — говорит она. — Как только я поймаю правильный ритм, твоя задница будет поджарена.
Мои губы истончаются, мне неинтересно, но я не могу полностью возразить. Ее руки двигаются, пока она говорит, лицо светлеет, когда она продолжает сравнивать танцевальные движения с техникой боя. Звук ее голоса приятен, когда она говорит о танцах, он ярче, полнее жизни.
Раздражение пробегает по плечам и выдохнув, я жду, пока Айла покружится, показывая, как танцевальное движение похоже на базовый захват, в который я поместил ее ранее.
Еще одна ошибка, принцесса. Никогда не поворачивайся спиной к монстрам.
Айла задыхается, когда понимает, что ослабила бдительность, но уже слишком поздно, я ловлю ее в середине кружения, используя импульс ее тела, чтобы вывести из равновесия. В то же время я пронзаю ножом рубашку, обнажая несколько дюймов ее декольте и это зрелище мучает меня не меньше, чем ее.
— Отнесись к этому серьезно, — требую я ей на ухо.
Она отступает, задыхаясь и широко раскрыв глаза. Моя челюсть работает.
Правильно, хочу сказать я. Ты играешь с животным.
Спокойная, отстраненная манера поведения, которую я сохранял ранее, падает, показывая намек на скрывающегося под ней левиафана. Она ощущает вкус монстра, которым я становлюсь, и наконец в ее прекрасных чертах мелькает неуверенность, это инстинкт выживания, которого я так ждал.
Я не даю Айле перегруппироваться, снова бросаюсь на и даже не беспокоюсь об эффективности и маскировке, ноги стучат по матам.
Айла пронзительно кричит, но она стоит на своем, а не бежит, глупышка и сопротивляется, когда хватаю ее. Я борюсь за то, чтобы ее руки были зажаты за спиной, мы оба стискиваем зубы и задыхаемся. Она сохраняет храброе лицо, и это заставляет меня хотеть вырезать эту глупую тягу, которую я чувствую к ней, из моей гребаной груди.
Хочу, чтобы она кричала и плакала, как и должно быть.
Но я не могу продвинуться дальше, меня останавливает собственная странная потребность защитить ее. Именно это заставило меня привести ее в спортзал, чтобы выяснить, как она двигается. Что, черт возьми, со мной не так?
Она отбрасывает волосы с глаз, запрокидывая голову, и сопротивляется хватке на запястьях, и это положение толкает ее грудь в мою. Я смотрю на нее, и она встречает яростный, непоколебимый, непоколебимый взгляд.