Это удерживает меня на месте. С трудом.
Я следую привычкам, которые обеспечивают безопасность моих братьев, оставаясь бдительным и оценивая обстановку.
Кроме двух вращающихся конвоиров, доставляющих украденные жертвы на сцену, есть еще один человек, стоящий на страже в дальнем углу. У каждого из них пистолет в кобуре на бедре.
Три вооруженных охранника и около сорока безумных придурков, торгующихся за украденных девушек. Наши шансы могут быть лучше.
Это не имеет значения, нас ничто не удержит. Все эти люди — мудаки, но я и мои братья? Мы немного долбанутые психи.
Когда по связи раздается торопливый голос Роуэн, сообщающий, что они нашли девочек, и я готовлюсь.
Рэн подает Колтону сигнал резким кивком. Он скребет зубами нижнюю губу, пока они с Джуд не расхаживают по комнате каждые несколько минут. Они делают правдоподобное шоу, как будто хотят получше рассмотреть сцену. Джуд завязывает с кем-то разговор, делая вид, что они знакомы.
Пока парень отвлекается, он сует ему в карман маленькую трубку, похлопывая по противоположному плечу. Они идут по комнате, разбрасывая подарки, придуманные Колтоном.
Маленькие трубки — это самодельные фейерверки с самовоспламеняющимся фитилем, который Колтон подключил к приложению на своем телефоне. Как только он запустит их, они взорвутся, когда накопится достаточно тепла, чтобы вступить в реакцию с порохом. Он сделал достаточно, чтобы разжечь небольшой костер, чтобы вызвать столпотворение и отвлечь внимание.
После того, как установил последний патрон возле охранника в углу, он подошел ко мне. — Я всегда хотел сделать это. Не могу дождаться, чтобы увидеть, как они работают.
— Лучше бы они работали, — опасливо бормочет Рэн.
Колтон поднимает руки. — Ты что, не доверяешь мне, здоровяк? Я все предусмотрел.
Джуд стоит с женщиной не намного старше нас, заставляет ее краснеть и улыбаться, пока он предлагает свою фирменную очаровательную ухмылку. Он отбрасывает подозрения от себя, делая ставку на нынешнюю девушку на сцене. Что бы он ни делал, чтобы манипулировать своей меткой, она делает ставку сразу после него, удваивая предложение.
Голос Айлы пробивается сквозь шквал дерьма по связи. Я пытаюсь сохранить лицо пустым, пока ее надломленный голос говорит кому-то: — Это неправильно.
— Рэн, — выдавил я из себя. — Сейчас.
— Сейчас, — соглашается он. — Никакой пощады.
Услышав, что Айла на грани срыва после того, как так долго держалась, я готов уничтожить это место голыми руками.
Колтон издает низкий, коварный смешок. — Бум.
Через несколько секунд по комнате проносится крик и резкий хлопок воспламеняющегося пороха. Яркие искры взлетают в воздух, и толпа бросается назад, только чтобы врезаться в других, отступающих от еще двух фейерверков, вспыхивающих на противоположной стороне комнаты.
— Огонь!
— О, черт! — Человек, с которым Джуд говорил ранее, судорожно выпрыгивает из своего дымящегося пальто.
Еще больше панических криков наполняют комнату. Половина из них устремляется в узкий коридор, через который мы вошли, а другие бегут к двери возле сцены.
— Вперед, — приказывает Рэн.
Охранник в углу вырывается вперед, он быстр, надо отдать ему должное. Его внимание сосредоточено на сцене, на защите их продукта. Я подхожу к нему сзади и врезаюсь ногой в заднюю часть его колена. Он тяжело падает, рука выхватывает пистолет. Я хватаю его за руку и выворачиваю ее за спину, быстро перерезая горло.
Когда поднимаюсь на ноги, намереваясь выйти на сцену, мои глаза встречаются с глазами дяди.
Когда-нибудь это будешь ты, старик.
У меня нет времени на него. Моя обида может подождать. Айла не может.
Она нуждается во мне, и я всегда буду тем, кто ей нужен.
35
АЙЛА
После того, как я узнала в замке то самое место, где Сайлас Стоун заплатил отцу за мою девственность, мне нужно бороться изо всех сил, чтобы сосредоточиться. Отгородиться от негативных эмоций, бушующих во мне, кажется невозможным, потому что я нахожусь в своем кошмаре.
Никогда не думала, что мне придется снова встретиться с этим местом.
У меня болит грудь. Больше всего на свете я хочу Леви, но его здесь нет, чтобы защитить меня от этой томительной ситуации. Я должна быть сама себе защитником, чтобы пройти через это.
Именно поэтому я решила играть в приманку. Не только для того, чтобы остановить это, но и потому, что мне надоело притворяться, что ничего не произошло. Это как для меня, так и для девочек внизу — для четырнадцатилетней себя, для всех, кто был жертвой. Эта мысль укрепляет меня, дает силы сосредоточиться.
Проводя большим пальцем по полированным бороздкам, вырезанным на подлокотнике кресла, я говорю быстро, не зная, сколько времени у нас есть до того, как Сайлас Стоун войдет в дверь. — Я знаю, где мы находимся. Я... бывала здесь раньше. — Роуэн нахмурила брови. — Семь лет назад отец привел меня на ужин со своими светскими друзьями, я была в восторге — но это было не просто для того, чтобы показать его друзьям. Моя еда на ужине была подмешана в наркотики, чтобы я не втянулась и...
— Нет. — Голос Роуэн дрожит.
— Да. — Я вздыхаю, откидывая голову назад на стул, моя грудь горит. — Это была не горничная, которую я знала, это была я. Кроме Леви, ты единственный человек, которому я рассказала об этом. Лучшая подруга.
— Айла. — Ее страдальческий голос ломается. — Боже мой, тебе было всего четырнадцать. Он позволил кому-то изнасиловать тебя. Что за отец...
— Ужасный, ведомый собственной жадностью. — Я сдвигаю левую ногу с маленьким кольцевидным шрамом. Это противоположная нога, к которой пристегнут нож. — Я мало что помню, у меня только смутные воспоминания из-за того, чем меня накачали. Целый год я не знала его лица, знала только, что это может быть любой, кого знали родители. Но потом... — Мое горло закрывается. — Он пришел на предвыборный ужин, и как только услышала его голос, я узнала.
Каждый раз, когда сталкивалась с ним на светских раутах, мне приходилось терпеть его самодовольную улыбку.
По щеке Роуэн скатилась слеза, и я даю ей дрожащую улыбку.
— Мне жаль, что ты прошла через это, — говорит она. — Я... я никогда бы не догадалась. Ты такая жизнерадостная и беззаботная.
— Я пообещала себе, что никогда не позволю этому определять мою жизнь. Это работа, но я никогда не позволяла ей сломить. — Больше всего на свете я ненавидела чувствовать себя пешкой, которая не может стоять на ногах. Мой взгляд переместился на дверь. — И будь я проклята, если начну сейчас. Это то, чего хочет Сайлас, и я никогда не позволю ему получить это.
— Парень, который управляет этим?
Киваю. — Он сделал замечание раньше, когда нашел меня, думает, что победил, потому что мы попали в его ловушку, чтобы заполучить меня.
— Ну и хрен с ним. Знаешь, что он не узнал о тебе? — Она застегивает наручники, металл бьется о радиатор. — Ты боец. А бойцы никогда не сдаются.
— Нет, не сдаемся. Мы, блядь, выживаем.
В глазах Роуэн сверкнула решимость. — Пожалуйста, скажи мне, что ты вооружена, потому что в противном случае лучшее оружие, которое у меня есть, это эти убийственные каблуки, которые выбрал Кольт.
Из меня вырывается смешок, и я рассматриваю каблуки, которые на мне надеты. — Надеюсь, он пробил кожу этого хрена, когда я протаранила стальной каблук по его ноге. Моя губа очень болит.
— У тебя вся челюсть красная. Будет синяк.
— Побеспокоимся об этом позже, у меня есть нож, который дал мне Леви. Я воспользуюсь Острым, если Стоун подойдет слишком близко.