Художник показывает Леви рисунок в эскизе, и глаза Леви одобрительно блестят. Я наклоняюсь, чтобы подсмотреть, а он закрывает мне глаза, приближая свои губы к моим ушам.
— Пока не смотри. — Его язык щелкает по мочке моего уха, губы касаются ее, когда он понижает голос. — Будь хорошей девочкой для меня.
Дрожь пробегает по позвоночнику, и тепло пульсирует в моем сердце. Прикусив губу, я наклоняю голову и смотрю на него сквозь ресницы. — Я могу выбрать что-нибудь?
Он ухмыляется. — Выбирай, я вернусь сюда. — Прежде чем я отстраняюсь, Леви притягивает меня к себе, чтобы украдкой поцеловать. — Выбирай все, что хочешь.
— В таком случае, на моей заднице будет большая корона принцессы, — нахально заявляю я.
— Только если там будет написано, что эта восхитительная маленькая попка принадлежит Леви Астору, тронь ее и умрешь, — урчит он.
Мой смех эхом разносится по магазину, когда я танцую, чтобы пообщаться с классной девчонкой на входе. Она достает iPad и листает со мной цветочные дизайны, а потом набрасывает что-то, что я описываю, от чего мое волнение нарастает. Сегодня я ее не сделаю, но не могу дождаться, когда покажу Леви.
Татуировка, которую мы разрабатываем, представляет собой корону, окруженную ножом, обвитым шипами. Некоторые из шипов распускаются в цветы. Результат получился одновременно красивым и крутым.
Слишком взволнованная, чтобы сдерживать себя, я беру iPad художника и нахожу Леви сзади, чтобы показать ему, подпрыгивая на носочках. — Что ты думаешь? Там не было места для твоих слов, но мы оба знаем, что я твоя и только твоя.
Он смотрит на меня, а потом его внимание падает на татуировку, которую я сделаю, как только назначу встречу. Эти красивые темные глаза горят, и он медленно проводит языком по нижней губе.
Прежде чем Леви отвечает, мой взгляд останавливается на его груди, и дыхание сбивается. Его татуировка почти завершена, она расположена над сердцем, и дизайн меня поражает. Это синий цветок с солнцем.
— Тебе нравится? — спрашивает он.
— У тебя есть цветок.
— Да, этот не умрет. — Он цепляет одну из петель ремня на моих джинсах и притягивает ближе. — Это цвет твоих глаз.
— О. — Мое сердце замирает, и говорить становится трудно из-за комка, образовавшегося в горле. Наклонившись, я целую уголок его рта. — Такой романтический, ворчун.
— Только для тебя, принцесса, — хрипит он. — Только для тебя.
Его неистовая любовь ко мне иногда просто ошеломляет. Я так свободно отдаю свою любовь всем вокруг, но не всегда получаю ее взамен, но с моими друзьями они отдают ее в десятикратном размере.
С Леви это происходит в геометрической прогрессии, ему не нужно говорить об этом словами или цветами. Он говорит это своими поступками, тем, как тщательно он защищает, берет для меня кровь, следит за тем, чтобы я знала, как правильно защищаться, татуировками, которые он наносит на свою кожу.
Леви любит меня сильной любовью, такой же, какую я испытываю к нему.
Несколько ночей спустя что-то выдергивает меня из восхитительного сна. Я дрейфую на грани сна, тело смещается, имитируя сексуальный сон, который я видела. Ощущения не прекращаются и мое тело сжалось от потребности.
Мозолистая ладонь раздвигает мои ноги шире, а пальцы проникают внутрь меня, массируя то место, которое зажигает. Последние остатки моего сна улетучиваются, когда наступает реальность — Леви. Он прикасается ко мне во сне, его тело — твердая, теплая линия, прижатая к моему боку, а его рука сгибается между моих бедер.
Мы были ненасытны, даже больше, чем до бала, но это первый раз, когда он не смог удержаться, пока я спала после двух раундов, которые мы провели ранее. Я прикусила губу, когда теплое свечение заполнило мою грудь вместе с восхитительным ощущением его пальцев, погружающихся в меня с той же методичной точностью, которую он привносит во все остальные аспекты своей жизни.
— Что ты делаешь? — Вопрос прозвучал бездыханно, когда наслаждение достигло пика.
Его глаза сверкают в темноте. — Охраняю твое тело. Знаешь, потому что я твой телохранитель.
Смех над тем, что мой стоический, ворчливый мужчина шутит, срывается на тихий плач. — Еще.
— Хочешь, чтобы я заставил тебя кончить, принцесса? — прохрипел Леви. — Это то, что тебе нужно?
— Да. Боже, да. — Я выгибаюсь навстречу прикосновениям, притягивая его ближе, мои соски напрягаются с каждым твердым толчком его пальцев. — Пожалуйста, я хочу кончить. Хочу показать тебе, насколько я твоя. Полностью твоя.
Леви издает дикий, урчащий звук одобрения. — Вот так, моя хорошая девочка. Моя.
Еще один трепет проходит через меня, и я сжимаю бедра вокруг его руки. Мышцы напрягаются, и его рука движется быстрее, заставляя дыхание перехватывать.
— Пожалуйста, пожалуйста.
— Мне нравится, как сладко ты умоляешь меня.
Экстаз закручивается в моей сердцевине, а затем вырывается с пульсацией, когда я падаю через край с тихим криком. Его губы касаются моей челюсти, и он бормочет на ухо похвалы за то, что я была хороша для него. Когда оргазм стихает, пальцы Леви проводят по круглому шраму на моем бедре, его убийственный взгляд фиксируется на этой отметине.
Я отказываюсь думать об этом как о клейме, как считал Сайлас.
Шрам напоминает мне только о том, через что я прошла — о том, что пережила. Пятно на моей коже — это физический сигнал для меня, чтобы я всегда выбирала свет для преодоления. Он не уродует меня и не делает меня хуже. Я выжила сама по себе, но с Леви я стала более сильной версией себя.
Коснувшись его челюсти, я перевожу его внимание со шрама на поцелуй. Его губы скользят по моим, и он обхватывает рукой мою талию, поворачивая меня к себе.
— Иди сюда, принцесса. — Он переставляет нас так, что я оказываюсь на его плечах, массируя мои бедра. — Покатайся, хочу, чтобы ты смочила мое лицо.
Наши глаза встречаются в темноте. Я опираюсь рукой на изголовье и не отрываю взгляда от его глаз, пока он дразнит своим языком, мои бедра двигаются под невидимую мелодию, которую знают только наши тела, находя ритм, который доставляет удовольствие.
— Айла. — Он берет меня за задницу и тянет. — Я сказал, садись. На. На мое. Блядь. Лицо.
Мои зубы сгребают губу. — Я пыталась быть осторожной с твоей татуировкой. К тому же, у тебя была травма головы. Я действительно не думаю, что рекомендуемая деятельность во время восстановления — это заставлять меня сидеть...
— Я в порядке, детка. Задуши меня, — рычит он. — Хочу стать ближе к единственному богу, которого знаю. Если я умру, то уйду самым лучшим образом, с моим любимым вкусом на языке.
— Никаких смертей. Точка. — Мольба вырывается с придыханием, когда он тянет меня вниз, чтобы остановить нависание, его рот работает, чтобы поджечь мое тело от удовольствия. — О боже.
Руки Леви бродят по моему телу, играя с грудью и держа меня за бедра, пока я хватаюсь за изголовье кровати для устойчивости, пока он заставляет меня дрожать. Я удивляюсь этому дикому, опасному мужчине, который знает, как убить человека, но когда мы вместе, как сейчас, я становлюсь его миром. Он так хорошо умеет заботиться обо мне.
Леви не останавливается, пока не выжимает из меня еще несколько оргазмов до такой степени, что я полуобморочно кончаю. Позволив рухнуть на кровать, он осыпает поцелуями все мое тело, прокладывая себе путь между грудей, пока моя грудь вздымается. Когда накрывает своим телом мое и располагает свои бедра между моих ног, он входит в меня с плавным скольжением. Наши тела соединяются без сопротивления, моя киска мокрая и набухшая от того, как тщательно он довел меня до этого.