Я нащупываю телефон на консоли, когда машина въезжает на открытое пространство среди ряда роскошных автомобилей на террасе и Леви останавливает меня, сжимая длинные пальцы на запястье. От этого прикосновения по руке пробегает тепло, это первый раз, когда его кожа касается моей. Его хватка разжимается, и он издает шокированный звук, как будто прикосновение удивляет его не меньше, чем меня.
— Нет. — Взяв себя в руки, он смотрит на меня из уголка своих призрачных глаз. Каким бы холодным ни было отношение, его рука теплая. — Сначала все это нужно проверить. Сможешь забрать когда мы его очистим.
Сдвинув губы вместе, я поднимаю брови. — Ладно, хорошо.
Не то чтобы с нетерпением ждала звонка папы, но я не готова думать о том, знал ли он о моей сумочке, или нет, или думать о том, что он причастен к этому.
Леви держится еще один удар, большим пальцем касаясь точки моего пульса, прежде чем отпустить, словно я обожгла его и выходит, открывая мою дверь.
Прежде чем принять это за джентльменский жест, я успеваю заметить замкнутое выражение на его красивом лице — густые брови нахмуренны, полные губы опущены вниз. Ему тоже не понравилось, когда в прошлый раз видела тайное убежище Воронов под отелем. Если думает, что его действия пугают меня, то он ошибается, это оказывает на меня обратное действие. Взгляд задерживается на губах Леви, и я отгоняю любопытство, каково это — поцеловать его, будет ли это так же грубо, как он.
Я жеманно наклоняю голову и протягиваю руку. — Спасибо, что помогли даме спуститься.
Он смотрит на мою руку, и Роуэн фыркает, когда обходит внедорожник. Наше противостояние затягивается, никто из нас не сдается. Его губы подергиваются, и в взгляде горит вызов, когда он отступает на шаг, сардонически взмахнув рукой. Он хочет так играть? Отлично.
Подняв подбородок со всей чопорностью и изяществом, присущими моему воспитанию, я выхожу из машины и сильный ветер дует с океанских скал за отелем, развевая пальто. Каблук моих Valentino зацепился за трещину в булыжнике, и мои глаза расширились, когда я потеряла равновесие. Прежде чем успеваю прийти в себя, Леви делает шаг ко мне, подхватывая, чтобы я не споткнулась. Мои руки приземляются на его крепкую грудь, и мы оба делаем вдох.
Земляной запах кожи, смешанный с пряным мускусом пачули, окутывает меня, и его руки опускаются на мою спину — руки, которые убили человека, намеревавшегося причинить мне боль сегодня ночью. Раньше, в хаосе, я не могла понять этого. Но сейчас, в его сильных объятиях, мое сердцебиение учащается, а живот сводит от волнения.
Наши взгляды сталкиваются, и кажется, что воздух потрескивает от электричества. Взяв за плечи, он отталкивает меня на расстояние вытянутой руки, скользит взглядом по моему телу, а затем напрягается еще больше и отступает назад, уходя в тень, прижавшуюся к старой гостинице.
Роуэн поднимает бровь, ее взгляд метался между нами, и я закатываю глаза и качаю головой. Что бы она ни увидела, это ерунда. Это последствия адреналина.
Леви не хочет меня так, как втайне я хочу его.
Мы огибаем террасу, минуя широкую каменную лестницу, ведущую ко входу в основную часть отеля, окруженную эркерами с треснувшими и отсутствующими стеклами, и проходим через скрытый стеной внутренний двор. Он соединен с лабиринтом из живой изгороди, который тянется по территории. Мы подходим к другой двери, нежели та, в которую я колотила, требуя доступа к Роуэн, после того как узнала, что ее брата нашли мертвым.
— Ты мало что видела раньше, но здесь мило. Мы можем сварить кофе, пока Колтон проверяет фургон, — говорит Роуэн.
Я похлопываю себя по груди. — Не думаю, что нужно что-то еще, чтобы заставить мое сердце биться сегодня вечером, ты, кофеиновая наркоманка.
Она улыбается и падает, когда Леви останавливается, стоя перед нами со скрещенными руками.
Кожа куртки скрипит, и он охраняет дверь.
— Чувак. — Роуэн пытается обойти его.
— Ты можешь войти. — Его внимание переключается на меня. — Она останется здесь, пока не выполнит наши требования по оплате. — Он показывает на толстую лозу плюща, ползущую по потрескавшемуся камню над дверью. Прищурившись, я могу разглядеть спрятанную там камеру. — Мы ждем.
6
АЙЛА
— Ты, наверное, шутишь! — Роуэн бьет Леви в грудь. — Нет! Она не обязана тебе ничего давать...
— Все в порядке. — Когда Роуэн открывает рот, чтобы возразить еще что-нибудь, я встречаю бескомпромиссный взгляд Леви и качаю головой. Они все могут видеть меня с камеры, на которую он указал, если они обращают внимание на свои каналы безопасности. — Секрет, верно?
Он резко кивает. Ни одному из Коронованных Воронов не нужны деньги, они требуют другую валюту: секреты.
Их помощь не бывает бесплатной. Он спас меня от похитителей и привел в их мир для защиты. Услуга за услугу — время платить.
— Я уже рассказала Рэну свои сочные секреты, когда он пустил меня к Роуэн. — Леви не шевелится и мило улыбаюсь и позволяю выдать еще больше секретов. — Я родилась не в Торн-Пойнте, и у моих родителей был брак по расчету. Уверен, что это какой-то странный секс-культ.
— Лев, — шипит Роуэн, оставаясь неподвижной. — Она выдала тебе секрет. Пойдем.
— Не достаточно хорошо, — говорит он. — Если хочешь, чтобы мне было не все равно, ты должна сделать что-то лучше, чтобы произвести на меня впечатление, мисс Вонн.
Он, должно быть, думает, что я лгу. Это запредельное утверждение. Но я не лгу, я действительно в это верю. Странные мантии, которые я однажды нашла в их шкафах, не добавляют ничего другого.
— Хорошо, тогда. А как насчет плохих долгов моего отца? По крайней мере, я верю, что в финансовом плане что-то происходит, слышал, как родители спорили об этом, как семья моей мамы не хочет ему помогать. Я знаю, что он тратит деньги на свою избирательную кампанию.
— Какой политик этого не делает? — Его выражение лица сурово.
Я хмыкаю. — Ну, он проводит все эти встречи со всеми, кто есть кто в городе, в поисках выгодных пожертвований на кампанию, — моргаю. — Подожди, ты думаешь, что похищение было связано именно с этим? Ты уже упоминал о выкупе.
Выкуп — это ужасно, но для моего разума это более приемлемо, чем гораздо худшие альтернативы, и я цепляюсь за него как за объяснение мотива.
Ничего. Леви смотрит проницательными глазами и моя грудь напрягается. Как будто его проницательный взгляд пронзает насквозь, выискивая самый темный секрет. Думать об этом всегда больно.
Но у меня нет выбора. Не хочу никому говорить, но если я не скажу, то не сомневаюсь, что он оставит меня здесь на произвол судьбы. Вот тебе и спасение моей задницы меньше часа назад.
Слова застревают в горле, но я делаю вдох и выталкиваю их наружу.
— В Торн-Пойнте есть мужской клуб, мой отец состоит в нем. Они покупают девственность девушек. — Роуэн задыхается, но я продолжаю, удерживая взгляд Леви, иначе рискую сломаться. — Это организовано как ужин для прикрытия, но я думаю, что все внутри знают, что происходит. Персоналу платят за то, чтобы они ничего не говорили. — Мое сердце бьется быстрее. — Я... знала девушку, с которой это случилось. Моя горничная. Она рассказала мне все об отдаленном поместье за городом, где происходит ужин.
Бессвязные воспоминания набрасываются на меня вспышками, выползая из глубин сознания, где я их храню. Грубые руки, приторно-фруктовый аромат бренди в его дыхании, лицо, красное и хрипящее надо мной — лицо, которое пришлось видеть в течение многих лет после случившегося. Глубокая ноющая боль, которая прошла за несколько дней, когда я проснулась в своей постели.