Само судилище на тюрьме иначе зовется "крестинами".
Приезжает строгач с суда, его знакомый через решку спрашивает:
- Окрестили, что ль?
- Окрестили.
- Сколько дали?
- Десять лет.
- Нормально?
- Пойдёт. Думал, больше дадут. А тебе сколько?
- Год.
- Да они там в суде охренели, что ли?!
Вот оно - отношение строгачей к приговорам: десять лет - "нормально, пойдёт", а год - "да они охренели!".
Потому, что червонец отвесили по статье "от восьми до пятнадцати" и десять лет это очень близко к нижнему пределу и при рецидиве преступлений, считай, суд тебя этим сроком не покарал, а по головке погладил, а год за бродяжничество, по статье "от нуля до года" - это, конечно же, жестоко и несправедливо, это циничное и грубое нарушение подлецом-судьёй негласного соглашения между бичами и советским судом: "давать полгода", чтоб с осени до весны блудные дети СССР могли в Доме Родном перекантоваться.
Интереснее всех себя вели пионеры-перворазники. Копируя манеру строгачей, они старались держаться прямо, нарочито громко переговаривались между собой, спрашивали "с какой хаты?" и "по какой статье?", словом, походили на "врубалистых" призывников на армейской пересылке. Еще вчера гулявшие на своих проводах дома под присмотром мамы, те тоже от строя к строю шарятся, вступают в разговоры, ищут земляков, всем видом своим показывая, что им тут всё нипочем. Эта показная бодрость непуганых призывников легко прерывается одним словом сержанта:
- Становись!
И нет уже больше земляков, "врубалистых" и бесшабашных. Есть воинский строй, в котором все равны, кроме правофланговых. Вне строя - только командиры.
Самого беглого взгляда на пионеров достаточно, чтобы понять, что их поведение - неестественно, их бравада - нарочита, а веселость - натянута. Невесело им сейчас и вовсе незачем знать "кто из какой хаты".
Им - страшно!!!
Через несколько часов вернутся они в эту локалку все в слезах и соплях, получив свой Первый Срок. Ждет их не тяжелая, но такая почетная военная служба, а полная неизвестность в лагерях.
Пионерам страшно своей судьбы, они боятся неизвестности и прячут свой страх за развязностью: вымучивают из себя шутки, а сами косят глазом на дубинки дубаков.
Так не шутят.
Хорошую шутку не сдержишь. Хорошая шутка сама вылетает к месту и не к месту. Настоящая шутка внутри тебя не усидит, ей плевать на последствия - ни дубинкой, ни нарядом вне очереди её не удержишь.
Вылетит!
Вот эта нарочитость, показушность, эта "беззаботность напоказ", которую демонстрировали пионеры дубакам, строгачам, малолеткам, но больше всех самим себе, хоть и была мне неприятна, но чрезвычайно веселила меня. Совершенно понятно, что если к любому из пионеров подойдет дубак и рявкнет, пионер заткнет свой фонтан и осыплется.
Из всей этой разномастной кучи арестантов меня интересовали четверо - я слышал о них по тюрьме.
Четыре подонка, отчисленных из школы после восьмого класса прямиком в ПТУ, год назад по осени тусовались во дворе родной школы, отбирая у малышни мелочь. В школе их все помнили и знали, их боялись, им отдавали деньги, безропотно позволяя шакалятам обшаривать свои кармашки.
Из всей школы, обысканной и униженной всего четырьмя сопляками лишь у одного шестиклассника нашлась капля человеческого достоинства.
Мальчик отказался отдать деньги и не позволил себя обыскивать.
Один двенадцатилетний против четырех шестнадцатилетних пэтэушников.
Один, на виду у всей школы!
Пэтэушники решили наказать строптивца и принялись его избивать.
На глазах целой школы.
Никто не встрял, никто не заступился за пацанёнка.
Проходившая мимо завуч сделала замечание и прошла мимо.
Не оттащила шпану, не позвала на помощь старшеклассников, а "сделала замечание" - и прошла мимо.
Кто такой завуч школы? Ответственный за жизнь детей педагог!
Очень похожий педагог, ответственный за жизнь своих детей, только с погонами и кокардой, в армии называется "командир".
Командира, бросившего в бою своих солдат, отправляют в трибунал.
Бросившую своего школьника на растерзание подонкам педагога-завуча - никто к суду не привлек. Она до сих пор преспокойно работает завучем и совесть ее не будит по ночам.
Балмин, наверное, был занят в этот день - "боролся с преступностью", "раскрывал". Отлавливал и обезвреживал афганских дембелей.
Шакалята, как водится, не просто "не обратили внимания" на слова "ответственного за жизнь детей педагога", а ещё и рявкнули на нее, типа "сейчас за компанию сама получишь" - после чего педагог с шага перешла на рысь и этим аллюром унеслась подальше от греха.