- Сань, - обратился я к Мазяру, - Ты-то что скажешь?
По роже Мазяра было видно, что он очень хочет выпить и всей душой одобряет мои действия... но полностью согласен с Мулей и Ушаком насчет замечаний в личном деле.
- Я пить не буду! - отрезал Мазяр, - Ставь, если хочешь, только на себя.
Жалко мне целой ложки сахара, истраченной на изготовление дрожжей для браги. Сахар мне на тюрьме не горстями отсыпают. Очень мне жаль этой ложки сахара.
Пакет с раскрошенным черным хлебом полетел в мусорное ведро.
От греха.
Пока всю хату не завонял этилом.
Ну их, эти замечания.
Мне домой надо!
Мазяр удивил: алкоголик отказывается бухать!
Скоро он удивил меня еще сильнее и заставил себя уважать.
Сидели за общаком, болтали о том, о сём, курили. Дело было к ночи.
- Видите? - Мазяр показал на дымящуюся "приму" у себя в пальцах, - Это моя последняя сигарета.
Мазяр спокойно докурил ее и затушил о консервную банку, бывшую у нас вместо пепельницы. Докурил, лег на шконку и заснул. Я тоже залез к себе на второй ярус и постепенно угомонился под неторопливый разговор Мули и Ушака. О Мазяре я не думал - своих мыслей хватает.
Я не придал значения его словам. Только после обеда следующего дня ко мне пришло чувство, что "в хате что-то не так".
Что-то необычное было в хате и я не мог понять что. Это как привидение - чувствуешь, что где-то рядом, а видеть не можешь. Я стал присматриваться к Муле, Фаттиху, Ушаку, Мазяру, но ничего тревожного - всё как всегда. Ровное общение с шутками и подковырками. И тут до меня дошло:
"Мазяр не курит!!!".
Целый день!
- Сань, ты чо? Бросил, что ли?
Мазяр улыбнулся:
- Типа, да.
- Бросить курить на зоне - до фига делов, - уважительно оценил Ушак, - пожалуй, я тоже брошу.
А я не смог бросить.
Силы воли не хватило.
До сих пор курю.
Вместо ушедшего на зону "державшегося молодцом" Серёжи нам подкинули Вову Моторина - строгача с третьей судимостью.
Судьба этого никчемного существа удивительна. Удивительна тем, насколько ярко и выпукло проявляется сущность человеческая именно в Системе. Без разницы, в какой упаковке ты попадешь в Систему - в погонах и униформе или в робе с биркой на груди. На воле можно всю жизнь прожить и люди так и не поймут про тебя, что ты за фрукт.
Вова не был "фруктом" - он был овощем.
До пятидесяти девяти лет он дожил "как все". Имел семью, ходил на работу, растил детей. В пятьдесят девять, за год до пенсии, померла его старуха. Эта утрата так опечалила Вову, что Вова стал поминать супружницу не по-детски - тем самым мрачным запоем, когда вдовец пьёт по-чёрному, не для радости, а с большого, неизбывного горя.
Как жить без жены Вова не знал. Потому что не был приспособлен ни к одному делу и сам за собой ухаживать не умел.
Чмо.
За полгода беспрерывной и беспросветной тризны Вова вынес из дома всё, что можно было продать. Когда вещи в квартире закончились, в поисках денег на опохмел он стал бомбить сараи соседей и продавать возле магазина домашние заготовки - салаты, соленые огурцы и помидоры. Его преступная пожива вся была расфасована по стеклянным банкам.
Его взяли раз.
Поговорили.
Вошли в положение, что померла супруга и посочувствовали горю.
Отпустили.
Его взяли два.
Снова поговорили и снова посочувствовали.
Его взяли три. Поговорили менее вежливо и более строго. Без вздохов сочувствия. Потому что он уже задолбал участкового и всех соседей.
На четвертый раз на него оформили дело и направили на рассмотрение в суд.
Советский суд не зря зовется "самым гуманным" - там тоже попадаются судьи с добрым сердцем. Судья полистал дело, не обнаружил в нём сведений о ранних судимостях, приводах в вытрезвитель или наложенных административных взысканиях, вник в трагические жизненные обстоятельства Вовы и назначил ему год условно.
Всего год!
Условно.
Вова не понял доброты Системы и продолжил пить как пил - по-чёрному. На выпивку нужны деньги и Вова снова принялся потрошить подвальные сараи.
Участковый расстроился от такой Вовиной непонятливой неблагодарности и зарядил в суд новое дело, потому что соседи завалили его заявлениями о мелких кражах.
Второй судья был не менее добр и от всего сердца сочувствовал Вове - умерла жена, человек переживает. Однако, в деле уже имелась справка о судимости, поэтому о наказании, не связанном с лишением свободы, не могло быть и речи. Только лишак.
Год у Вовы уже был - не отсиженный, условный.
Год давать больше нельзя.
Судья дал два года к тому году, что уже имелся.
Методом частичного поглощения сроков, общий срок наказания составил два года один месяц - реального лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.