Хозяин колонии не обрадовался Вове - этому педальному коню уже стукнуло шестьдесят и на работу его выводить по закону нельзя. Зоне такой зык не нужен, бо толку от него ноль и хрен вдоль. Вову поместили в первый отряд - к активу, пидорасам, пенсионерам и инвалидам. От беспонтового зыка Хозяин избавился при первой же возможности - через год Вову выпихнули с зоны по УДО.
Вова ничего не понял, ничему не научился, жизнь свою не пересмотрел, никаких выводов для себя не сделал. Воля для него была местом, в котором можно пить. В пьяном угаре, себя не помня. Вова средь бела дня зашел в магазин "Ткани", расположенный в ста метрах от РОВД, и на глазах изумленных продавщиц тяганул оттуда штуку материи.
Штука была тяжелой, а Вова - пьяный. Так что он еще пару раз шлепнулся под этой штукой, пока шел на выход. Штука развернулась и Вова валялся на полу, обёрнутый материалом как король мантией. Продавщицы сели на полусонного Вову и таким образом задержали его до приезда милиции.
В милиции плакали и рыдали от такого дерзкого и смешного преступления, но дело всё-таки завели.
По статье "грабёж".
Статья девяностая.
То есть, если раньше Вова хулиганил с закатками соседей, то сейчас он переключился на социалистическую собственность - общенародное достояние, что каралось строже.
Этот олень Вова всего за два года, как дятел спичку, задолбал соседей, участкового, следователя и районный суд, в который было направлено уже третье дело. Суд увидел, что преступление совершено с особой дерзостью лицом, ранее неоднократно судимым за хищения. Опасный рецидив и ничего больше.
Согласитесь, есть разница - тиснуть ночью оставленный без присмотра чемодан на перроне или средь бела дня при всем честном народе тянуть штуку материи из охраняемого помещения. И то, и другое - хищение, но второе - опаснее для общества.
С третьей попытки суд, наконец-то, впаял неуёмному Вове пятилетку строгого и наша хата пополнилась очередным опасным рецидивистом - Вовой Моториным.
Этот опасный рецидивист на деле был тишайший овец.
Заполз, как уж на пальму, на второй ярус и затих там.
Спускался только на прием пищи и на дальняк.
Мимо чифира, кстати, не проскакивал.
И курил как под вышаком - будто ему не пять лет дали, а к расстрелу приговорили. Всё накуриться никак не может.
Эта фигня раздражала.
Лишать человека общего не по Понятиям, но и смотреть как он смолит одну за другой общие сигареты - тоже невыносимо.
Поясню.
Из шести человек дачки и отоваровка были только у меня и у Фаттиха. Остальные - сами себе ненужные сироты. На усиленном получали дачки и отоваривались почти все, значит почти каждый день в хату что-то заплывало, пусть и в незначительных количествах в пересчете на четырнадцать человек. Но - хоть что-то.
Если в хате всего две дачки и две отоваровки в месяц, значит, грев заходит в хату реже, чем раз в неделю. За пару дней все эти ништяки изничтажаются и следующие пять дней вся хата сидит на подсосе, когда не сигареты - махорка за счастье.
Проблема не велика, когда есть соседи, а по продолу ходят ноги.
Но для того, чтобы затянуть в хату грев необходимо:
- Стукнуть в стену;
- Договориться с соседями;
- Приболтать дубака через кормушку или кинуть коня через решку;
- Получить просимое.
То есть оторвать спину от шконки и совершить некие несложные движения. Мы никогда не считали друг за другом, кто именно совершает эти движения - я, Мазяр, Ушак или Муля. Фаттих не курил и не чифирил, вёл здоровый образ жизни, но коней гонял как все. А этот овощной Вова залег на шконаре и не шевелится!
Есть в хате курить - покурит.
Есть в хате чай - чифирнет.
А если голяк, то он и пальцем не пошевелит, чтобы раздобыть хоть что-нибудь, хоть спичек коробок.
Вроде ни добра от него, ни худа, а на хрен бы такой балласт в хате нужен?
Ущемлять его "не кури, не чифири" - Понятия не позволяют. Вова - такой же арестант, как все, как любой из нас, но и смотреть на него - кулаки чешутся.
- Вова, - спросил я на четвертый день, заметив, что он не вертит самокрутку из махорки, а тянет из пачки сигарету, - Ты куришь?
- Курю, - Вова закурил, показывая мне как он умеет и любит курить.
Вчера была дачка некурящему Фаттиху в которой его понимающая жена, кроме жрачки, заслала сигарет и чаю.
- А вот, Вова, если в хате не было бы курить, чтобы ты стал делать?
Ушак, Муля и Мазяр навострили ушки, догадываясь, к чему я клоню - они тоже не симпатизировали Вове.
- Так, что ж тут поделаешь? - вздохнул опасный рецидивист-грабитель, - Тут уж ничего не поделаешь. Нет, значит нет.