- Давай, без залетов, - попросил он меня.
- Да ну, тащ капитан, какие залёты?
Дел было куча. Нужно было пройти санчасть. Без справки из санчасти меня не пропустят на границе как возможного носителя столбняка, брюшного тифа, дизентерии, холеры и черной оспы.
Тропики, знаете ли.
У нас эти болезни как в Средней Полосе насморк.
Нужно было подписать обходной лист там и сям, включая полковую библиотеку.
Нужно было получить в штабе проездные документы и квиток на получение денег в Союзе - рублями, а не чеками. То есть, к нашей чековой зарплате в Афгане нам в Союзе доплачивали в рублях и мои накопления за два года ждали меня в Термезе.
Не до залётов мне было в мой последний день пребывания в Афгане.
Везде, везде меня за ручку водила Аллочка и тыкала моей бумажкой то в офицера, то в прапорщика:
- Подпиши!
Дай бог доброго здоровья моей дорогой землячке Аллочке!
Её стараниями и напором, её татарским умением ладить со всеми и обтяпывать дела к удовольствию сторон я меньше чем через сутки стоял в женском модуле нарядный и со всеми необходимыми документами на руках.
Мы присели на дорожку.
Аллочка передала со мной гостинцы для сестры и мы договорились встретиться в Союзе через полгода, когда у нее будет отпуск.
Я расцеловал мою благодетельницу-землячку и двинул из полка за КПП.
За моей спиной был целый полк.
Передо мной была пустыня и примерно в сотне километров лежала граница. Мне нужно было туда.
Пешком - долго.
Я вышел на трассу Кабул - Хайратон и тормознул первую же шишигу с басмачами. Басмачи подвинулись и дали мне место в кузове. Я был без оружия, но страшно не было - свои люди. Мы с этими басмачами два года душа в душу...
Через восемнадцать километров на блок-посту Фреза я попрощался с добрыми душманами, бесплатно прокатившими шурави, и двинул искать главных. Главные сидели в вагончике и были похожи на офицеров, даром, что без формы, а по-домашнему, в тельниках.
- Здравия желаю. Мужики, нужна машина до Хайратона, - обозначил я свои интерес.
- Ты кто, военный?
- Дембель.
Офицеры переглянулись.
- Ну, раз дембель, то с нашим уважением...
Через две минуты я уже мчался в "техничке" строго на Север знакомой дорогой Фреза - Хайратон! Всё те же барханы по сторонам. Всё те же две нитки трубопровода. Всё те же суслики и тушканчики.
- Довезу только до третьего батальона. Дальше меня не пустят. Погранзона, - извинился водила.
Водила и сам был бы рад махнуть вместе со мной в Термез, но его даже близко к Мосту не пропустят пограничники.
Я спрыгнул в пыль возле палаток третьего батальона нашего полка. Вспомнился приезд в Афган и первая ночь в чужой стране. Свою первую ночь в Афгане мы ночевали в КАМАЗе возле третьего батальона. Сегодня я бы ни за что не стал спать в машине. Завалил бы в любую палатку и на правах Дембеля Советской Армии потребовал для себя кровать на нижнем ярусе.
"Какие мы были наивные тогда!".
Итак, диспозиция.
Имеется на хрен никому в Афгане не нужный сержант, третий батальон, пыльная дорога до Моста и колючая проволока со шлагбаумом. Стерегут шлагбаум погранцы, которым дембель Советской Армии - до лампады и никакой не авторитет. Доблестные Пограничные Войска КГБ СССР к нашему Министерству Обороны и Сухопутным Войскам не имеют никакого отношения и мы для них никто.
Пыль.
Пересекать Мост пешком нельзя. Только на машине. У машины должен быть старший - офицер или прапорщик. Сержант не пляшет. Звание маловато. Хоть на танке, хоть на бэтэре, хоть на арбе, хоть на верблюде верхом, но - со страшим.
Офицером или прапорщиком.
Нужна нянька, чтобы перевести меня за ручку через Мост.
Какой угодно офицер не сгодится - у офицера должны быть документы на пересечение границы, а в нашем полку на сегодняшний день всего один человек имеет такое право - через Государственную Границу СССР шмыгать.
Это - я!
Но я - не офицер.
- Иди в Тяжбат, - посоветовал мне энша третьего батальона, когда я доложил о прибытии и своих трудностях, - У них сегодня дембелей отправляют. Если еще не отправили...
Я пулей рванул в Тяжбат, стоявший рядом с третьим батальоном.
На мое счастье дембелей не отправили - их, нарядных, только грузили в КАМАЗ, чтобы перевезти через Мост.
На мое несчастье меня в этот КАМАЗ не пустили - рожей не вышел, пехота!
- Вот список, - ткнул мне машинописью с фиолетовой печатью в лицо их старшой, - Погранцы будут сверяться со списком и пропускать по военным билетам. Тебя в этом списке нет. Ссадят с машины прямо перед Мостом. На этом берегу.
"Понял. Отвалил".
Я был в растерянности и отчаянии.