И вот - второй звонок.
Нашу речь не понимают!
Если честно, то на третьи сутки пребывания в СССР мне захотелось обратно в батальон.
Туда, где меня все понимают и я всех понимаю.
Где всё просто и понятно. Вот - я, вот - моё место в строю.
Вот это и это я делаю по боевой тревоге. Вот это - мое место в окопе на случай шухера. Я сюда добегаю с автоматом, в каске и бронежилете на шестьдесят шестой секунде после команды "Тревога!". Вот это - мой сектор обстрела, а вот это и это - ориентиры. На шестьдесят шестой секунде патрон будет дослан в патронник, автомат выставлен через бруствер, а от меня пойдёт доклад:
- Сержант Сёмин к бою готов!
С шестьдесят второй по шестьдесят восьмою секунды ротный услышит двадцать докладов пацанов о готовности к бою. Мой крик потонет в общем крике "к бою готов!", но непременно будет услышан и отмечен. Занятие своего места в окопе по боевой тревоге - альфа и омега службы на позиции. Отрабатывается многократно и доводится до автоматизма.
Вот это и это - я делаю, когда стою в наряде. А вот это и это - не делаю, бо не обязан.
Вот это и это - я делаю, когда не в наряде. А вот это и это - не делаю.
Вот частоты, на которых я выхожу на связь. А вот частоты, которые я могу слушать, но не нажимать тангенту, чтобы не влезать в чужой разговор.
Вон тот и тот - мои командиры. Их приказы обязательны для моего исполнения. А вон тот, тот и еще вон тот, с тремя звездочками на погонах - те идут пастись на восьмой грядке. Их приказы я выполнять не буду и молодым не позволю.
Прибыв в Советский Союз, я обнаружил, что "жить по приказу" удобней и проще, чем самому по себе. В Союзе мной никто не командовал, а без команд я не умел и растерялся:
- А чо надо делать-то?
"Не делать ничего" - я тоже не умел.
Дико! Поймите вы, дико было покупать сигареты в киоске, а хлеб - в магазине!
Это ненормально, когда что-то надо покупать!
Сигареты - у старшины. Восемнадцать пачек в месяц. Бесплатно.
Хлеб - в столовой. Мягкий. Свежий. От вольного. Бери, сколько унесешь.
Горячий хлеб - в пекарне. Бесплатно.
Мясное, горячее, сахар, кофе, сгуха, рыба, сыр - в столовой. Бесплатно.
Необходимость "покупать" вместо того, чтобы "получать" меня сильно коробила. Оказалось, что два года я прожил при коммунизме и привык к безграничной халяве. Два года меня кормили и одевали бесплатно. Я бесплатно курил и пил бесплатную брагу. Я носил бесплатное хэбэ и мылся в бесплатной бане бесплатным мылом, которое получал в каптёрке. А тут, на гражданке, я вынужден был платить за каждый шаг, за каждый чих.
Отвык я от этого.
И был - триумф!
На вокзале в Куйбышеве.
Стоянка поезда 20 минут.
Я рванул в вокзальный буфет, за пивом.
"Не по форме одетый".
Страшное воинское преступление - солдат, одетый не по форме. Ай-яй-яй! Низзя!
Я два года проходил, "одетый не по форме", никто мне слова не сказал, а тут - патруль.
Прямо возле вагона:
- Товарищ солдат, ко мне.
Румяный старший лейтенант и два лося-патрульных при нём.
Вид у меня был неуставной и нелепый - тельник, брюки от эксперименталки, тапочки. В руках - охапка пива, десять бутылок. Больше не унёс - утратил сноровку.
Без погон и головного убора на перрон соскочил и в буфет понесся.
В чём мне было выскакивать, если у меня больше нет ничего? Не с показа мод - со службы домой еду.
- А в чем дело, старший лейтенант? - спрашиваю.
- Ваш военный билет.
- В купе.
- Почему не по форме одеты?
- А сам-то как думаешь?
- Вам придется пройти с нами.
"Это он кому?", - я его не понял, - "Это он о чём?".
Я на законных основаниях вышел из полка.
Я добрался до государственной границы
Чудом перешел эту границу.
Мне повезло с поездом до Ташкента и я в Термезе пробыл менее двух часов.
Мне повезло с билетом до дома и я пробыл в Ташкенте меньше суток.
Все звёзды и все планеты крайние четыре дня сошлись так, что мне ветер в паруса. Меня всюду пропускали и всюду помогали незнакомые, но такие хорошие и приветливые люди - "солдат домой едет!".
За трое суток я преодолел четыре с половиной тысячи километров и теперь мне до дома осталось всего четыреста - один перегон. Следующая станция - моя!
И вот этот глупый старлей вздумал меня не пустить домой?
Да меня не то что "не пустить" - меня "задержать на одну минуту" невозможно.
Снесу и заровняю!
Я полез в вагон, но старлей взял меня под локоть:
- Вам придется пройти с нами в комендатуру.
Объявили отправление нашего поезда и проводник-узбек опустил порог.
- Отправляемся, солдат, - напомнил он мне с высоты вагонного тамбура.