Я махнул рукой - что с варвара возьмешь?
- Жертву приносила! Дамеду просила, Дамеда грозу отводила!
Про "Дамеду" я уже возле самой кормы услыхал. Услыхал - не выдержал. Не выдержал - обернулся:
- К-кому?!
- Дамеда великий! - обрадовался лидиец-кариец. - Не сердись на меня, Дамеда-бог, мало тебе жертву приносила, голубя приносила, завтра еще принесу! Ты, Дамеда, сильный бог, страшный бог!..
Думал - рассмеются моряки. И воины, что рядышком стояли, - тоже рассмеются. Тогда и я похохочу.
Да только не смеялся никто.
* * *
Коряги, как известно, не говорливы. Деревья - эти могут. Сам, правда, не слышал...
- Становись рядом, маленький ванакт. Сюда, слева. А вот чтобы коряги! Правда, у черного весла-кормила не коряга пристроилась, а сам дядюшка Антиген, Антиген Лерниец, лучший наш кормчий - во всей Арголиде лучший. Но похож! Ежели в темноте, как сейчас, да еще чуток зажмуриться...
- Звал, дядюшка?
- Звал, маленький ванакт, звал. Постой пока рядом, оглядись.
В море кормчий - царь. А кормчий головной пентеконтеры - царь царей, не меньше. Богоравный владыка Корягиос... С таким не поспоришь! Ка-а-ак двинет корневищем!
Итак, стою. Смотрю. Налево смотрю, направо, а все больше - вверх. И на корягу тоже - исподтишка. Вцепилась коряга в кормило, корнями вросла, а каждый корень чуть не с меня толщиной. Замерла, сопит только. С присвистом.
...Болтают, будто звали дядюшку Антигена аргонавты главным кормчим. Да только отказалась коряга: баловство, мол, за одной шкурой бараньей корабль в Колхиду гонять. Несерьезно как-то. Пусть, мол, Тифий-мальчонка с вами сходит, а я лучше на Запад поплыву, к Океану, там у меня дела поважнее имеются.
А Тифию-то тогда уже за шестьдесят было! Сколько же коряге лет? Подумать страшно!
- Поглядел, маленький ванакт? - сипит между тем коряга.
- Так точно, дядюшка Антиген, - вздыхаю в ответ. - Доложить, чего увидел?
- Доложишь, доложишь!..
Раньше сипела, теперь скрипит. Громко так скрипит! Выходит, коряги даже смеяться умеют?
- Вот чего, маленький ванакт! Ты просил напомнить, когда Лесбос пройдем...
Хлопнул я себя по лбу. А ведь точно! Не иначе гроза из башки моей этолийской все напрочь вышибла.
- Так вот, мы его и прошли. Только что. Да ты, видать, не заметил. Все влево смотрел да вверх, а Лесбос-то по правому борту был...
Да-а, не быть мне моряком!
- Виноват! - вновь вздохнул я. - Значит, уже прошли? А я думал, еще целый день плыть...
Ив самом деле! Даже я знаю, что от Навплии до Лесбоса - два дня пути с хвостиком. И то при хорошем ветре. А нас ветер не баловал, только сейчас Зефир Полуденный плечо подставил.
-То-то и оно...
Просипела коряга - и вновь смолкла. Смолкла, тьмой вечерней окуталась, в доски палубные вгрузла. Чего-то не так с корягой! Оглянулся я, вправо поглядел, где во тьме Лесбос спрятался, вверх посмотрел...
- Не спеши, маленький ванакт. Вместе на звезд поглазеем. Слушай пока...
Хотел вновь сказать "так точно" - раздумал. Не шутит кормчий!
- Ты, маленький ванакт, умный мальчик. И батюшка покойный твой умным мальчонкой был. Все со мной сходить просился - не успел, бедняга...
А я и не знал! Молодец, папа!
- Потому не буду тебе глупости всякие городить, что, мол, сон мне был, и другим сон был, и Ориона-Охотника в море видели...
- Вправду видели? - не утерпел я. Засопела коряга, насупилась.
- Видели, не видели - не в том сила. А вот что мы на день раньше к Лесбосу пришли... Смекаешь? Ветерок хилый, гребли средственно, не гнали. Это ж чьими такими молитвами, а?
Окатило меня холодом - до кончиков ногтей. Не от вопроса - от ответа. Только не прав ты, Антиген, великий кормчий, коряга старая. Без молитв обошлось! Видать, изголодались там, на Снежном Олимпе!
Спешат!
- Всяко бывает, маленький ванакт. Да только не все это. Хотел ты на звезды поглядеть. Так погляди! Головой можешь не крутить, туда и смотри, на север, куда плывем...
- А мы не на север плывем, дядюшка, - не утерпел я. - Мы плывем между севером и востоком ближе к северу на одну шестую долю. Так?
Знай наших, коряга! Зря, что ли, я у дяди Эгиалея лучшим учеником был?
Думал, засмеется, заскрипит то есть. Или возмутится.
Смолчал. Смолчал, набычился.
- Смотри!
Взглянули мне звезды в глаза - маленькие, острые...
...Медведицы: Каллисто-нимфа с Идой-кормилицей, одна под другой, под ними Кефей, батюшка Андромеды Смуглой, которую Персею Горгоноубийце спасать довелось. Ну, притча: собственную дочь чудищу отдал, Кефей этот, - и все равно на небо попал! Вот он, сияет, а справа, как и полагается, супруга, Кассиопея-царица, из-за которой и вся беда случилась, нечего красотой своей эфиопской перед нереидами хвалиться!..
Странно, еще не ночь, а звезды такие яркие. Словно мы на корабле под самое меднокованое небо вознеслись!
А правее... Я только вздохнул. Когда нас, эфебов, учили все эти Кассиопеи с Кефеями различать, созвездие, то, что сейчас Каллисто-Медведицы правее (огромное, о двадцати звездах!), Борцом называли. Борец - и все тут. А недавно узнал - иначе эти звезды теперь именуют. Не Борец уже - Геракл! *
*Расположение звезд и планет соответствует весне 1119 года до Р. X. 21
...Радуйся, дядя! Верю, что даже если ты сейчас ТАМ - ты не с НИМИ!
ТЫ - не с НИМИ! Ну, а еще правее, к востоку ближе...
- То, где девять звезд, - засопело рядом. - Их сейчас Близнецами кличут...
И вправду кличут - после того, как сгинули Кастор с Полидевком, братья Елены. Вовремя сгинули! Братья - на небе, заняты, нет им возможности за сестру вступиться, лад в семейке навести.
Да, все верно, девять звезд, как и сказано... То есть совсем не девять! Больше - и намного!
- Понял ли, маленький ванакт?
На миг показалось, что я снова эфеб, и не старший - первогодок. Когда нас с Капанидом в первый раз в учебный лагерь отправили (тот, что в лесу, за алтарем Реи), мы все больше меч мечтали в руках повертеть. И не деревянный настоящий, бронзы аласийской. А нас, заставив побегать да поотжиматься от травы, завели на ночь глядя в самую глушь. Завели - бросили. Вот небо, вот звезды, тучек нет. Выбирайтесь, эфебы! Лагерь как раз на юге - идите, не заблудитесь. А там и поспать можно будет!
Впрочем, лишние звезды - не загадка. А ежели и загадка, то самая простая. Для эфебов-первогодков.