Я уже далеко не тот вчерашний Младший Магистр, Глава Рода, существующего больше на бумаге, едва обретший Родовые Земли и вынужденный вовсю использовать поддержку Хельги, строить хитроумные комбинации и на пределе сил цепляться за все возможности и союзы, дабы просто выжить в борьбе даже не с Игнатьевыми, а их прихвостнями.
Нынешний Род Николаев-Шуйских был уже силён не одним лишь своим Главой. Могучие одаренные, в числе коих уже четверо Старших и девять Младших Магистров, десятки Мастеров и больше сотни Адептов, несколько тысяч отлично экипированных и обученных гвардейцев, не то, что не уступающих — во многом превосходящих аналогичных бойцов большинства Великих Родов, за исключением действительно старых и могущественных… Свой Архимаг, небольшой, но очень мощный из-за наличия «Змея» воздушный флот — Николаевы-Шуйские, как-то незаметно даже для меня, стали действительно грозной силой. За каких-то несколько лет никому не известный Род, едва успевший родиться в глубинах богом забытой Сибири, на самой окраине Фронтира, стал вполне себе крепким середнячком в первой лиге аристократов Империи. Да, пока не сильнейшие и уж тем более не богатейшие среди себе подобных. Но крепкими середнячками по военной силе уже были, а в смутные времена, когда Империя в кольце врагов и воюет на всех фронтах, причем не сказать что особо успешно — это, пожалуй, даже важнее, чем богатства. Ибо сильному всегда проще добыть золото, чем слабому защитить своё благосостояние.
До уровня даже слабейших Великих Родов нам, разумеется, было далеко — это уже высшая лига, в которой играют тяжеловесы, способные в какой-то влиять на политику Империи и сопредельных держав, но с учетом скорости, с которой рос и креп мой Род — в государстве осталось не так уж много тех, кто мог бы нас откровенно игнорировать и не принимать во внимание.
Даже любопытно, как будет вести себя Игнатьев в моём присутствии теперь. Ведь случись меж нашими Родами конфликт сейчас — и мы их просто раздавим. Железной поступью моя гвардия, боевые маги и воздушный флот со мною во главе пройдут по их Родовым Землям, предавая всё огню и мечу — и нынешнего меня, с такими силами за спиной, не остановят даже стены их родового гнезда, поколениями укрепляемого и усиливаемого, дабы быть готовыми к любому повороту событий. Да, с потерями, да, с огромным напряжением сил, с большим трудом — но я бы взял его и сумел бы выжечь калёным железом весь их Род.
А потому, кстати, по возвращении в ставшую уже родной Александровскую губернию, мне предстоит с этим скользким типом весьма содержательная беседа. Мне не очень-то нравятся условия нашего с ним мира, а так же факт того, что он откровенно давил на меня, вынуждая отдать за бесценок знания о крайне ценном ритуале. Ну и несмотря ни на что, мне есть, что сказать этому чрезмерно хитровыдуманному хрычу по поводу удерживания фактически в плену детей моего вассала и прочего. Хотя, к сожалению, слишком много получить тоже не выйдет — как ни крути, Второй Император не позволит мне зайти слишком далеко в отношении своего вассала. Впрочем, не могу не признать, что это справедливо — в момент нашей слабости Игнатьевым тоже пришлось смирить аппетиты и желания из-за того, что Павел Александрович явственно маячил из-за моей спины. Вопрос тонкий и решить всё простым давлением не выйдет, конечно, но как говорится — пространство для торга имеется.
Впрочем, это вопрос далекого будущего. Далекого, к сожалению, не по причине временных рамок, просто на войне, особенно таких масштабов, любое будущее — далекое. Ну а пока я изложил свою просьбу Добрынину и собравшимся здесь аристократам и ожидал вердикта главнокомандующего…
— Итак, вы хотите отбыть на срок от пятнадцати до двадцати дней, при этом утверждая, что-либо вернетесь Архимагом, либо не вернетесь вовсе, так как погибнете. Я всё верно понял? — уточнил генерал-аншеф, глядя на меня усталым взглядом человека, который давно не спал, плохо питался и слишком много работал. — Причем точное место своего пребывания на указанный срок вы указывать не намерены, как и рассказывать подробности задуманного.
— Когда вы это подаете подобным образом, звучит будто я дезертировать собрался, — покачал я головой. — Но я оставляю здесь, с вами, большую часть своей гвардии, вассалов и кораблей! Ну кто в здравом уме придет к главнокомандующему, сообщит о своих планах и оставив в его распоряжении большую часть того, что у него есть, да после этого даст дёру⁈
— Ну положим это всё же не большая часть того, что у вас имеется в распоряжении, даже здесь, не говоря уж о том, о силах, оставленных в Родовых землях. Которые, насколько мне известно, за прошедшие месяцы изрядно возросли стараниями оставленных вами дома вассалов и при прямой поддержке Павла Александровича с Родом Шуйских, — тяжело поглядел на меня генерал-аншеф. — Вы, друг мой, намерены устроить себе некое неясное мне турне в направлении территорий Разлома, прихватив с собой одного из Архимагов и что важнее — тяжелый крейсер. Что серьёзно ослабит наши силы — из воздушного флота у нас лишь десять крейсеров, и тяжелых среди них лишь три. На такое я согласиться не могу.
— При этом погрузив на него своих лучших бойцов, сильнейших боевых магов и пополнив трюмы весьма дорогостоящими боеприпасами, которые в скором времени имеют все шансы стать дефицитными, ибо с логистикой у наших войск до сих пор имеются изрядные проблемы. И всё это в тот момент, когда наши силы готовятся выдвинуться навстречу вражеским силам, снявшись с заранее подготовленных позиций! Что я ещё, господин Николаев-Шуйский, должен подумать в подобных обстоятельствах? Вы уж простите, но выглядит это всё так, будто вы стремитесь отсидеться за спинами прочих, пока не станет ясно, в какую сторону ветер дует, — добавил сидящий по левую руку незнакомый мне пожилой чародей седьмого ранга в мундире генерал-полковника.
Без петлиц и иных опознавательных знаков, показывающих принадлежность к тому или иному роду войск. Как я теперь уже знал — далеко не все чародеи шестого и седьмого ранга являются командирами воинских подразделений. Просто любым военным формированиям Империи от корпуса и выше полагалось усиление из числа боевых магов, свободных от командования войсками и готовыми оказать магическую поддержку войскам там, где это сочтет командующий. В корпусах — это дополнительные Мастера и Младшие Магистры, в армиях — Старшие Магистры, ну а группам армий и фронтам полагались Архимаги.
— Вы обвиняете меня в трусости? — уточнил я, недоверчиво подняв бровь.
Даже без какой-либо злости — этот незнакомый мне чародей умудрился меня на самом деле удивить. Вот уж подозрений какого толка я не ожидал точно, так это сомнений в твердости духа.
— Нет, господин Афанасьев не совсем это имел ввиду, — встрял в нашу беседу ещё один из присутствующих. — В вашем мужестве ни у кого из присутствующих, разумеется, сомнений не имеется — вы не раз доказывали, что точно не трус. Но это не снимает главного вопроса — зачем вам для повышения ранга отправляться в земли Разлома, полные опасностей, и брать при этом с собой немалое количество элитных войск. В которых именно сейчас намечается острейшая необходимость.
А вот этого Старшего Магистра я знал. Василий Прохорович Инжирский, один из самых доверенных и приближенных офицеров Добрынина. Личной силой и какими-либо особо редкими и ценными магическими талантами сей человек не блистал. Но своему патрону был весьма предан, к тому же, насколько я успел узнать по слухам в те дни, когда трудился в Магадане на поприще возвращения контроля над магическими Источниками города, был прекрасным тактиком и стратегом, с чьим мнением считался даже опытнейший генерал-аншеф. Ну и происходил из вассального Рода, четыре поколения находившегося в подчинении Великого Рода Добрыниных.