Пятый удар меча рыцаря смерти обрушился на меня подобно падению стотонной плиты. Подобно громадной, неизмеримо тяжелой скале лезвие покрытого странными рунами клинка ударило в сталь засветившихся, вспыхнувших заложенными в них укрепляющими чарами лат — и клинок, вместо того, что бы прорубить сталь зачарованного шлема и прорубить наискось мою дурную голову, рассекая мозг на две неравные половины, отскочил назад, заставив не ожидавшего подобного исхода рыцаря смерти отлететь назад на несколько десятков метров.
В самом ударе, помимо чудовищной физической силы и огромной, значительно превышающей звук скорости, содержались какие-то чары атакующего толка — мой закованный в зачарованную сталь противник решил подстраховаться, что бы наверняка прикончить меня ударом. И магия моего доспеха вступила в противодействие с неизвестным мне некромагическим заклятием на лезвие вражеского клинка. Оглушительный грохот взрыва и чёрно-синяя вспышка молний и магии смерти, сошедшихся в противостоянии, прикончили ближайших свидетелей нашего противостояния, оставив на месте нашего столкновения кратер шириной в сотню и глубиной в три метра.
Шея у самого своего основания жалобно хрустнула, сообщая о паре-тройке переломов в верхней части позвоночника. Череп вспыхнул чудовищной, подобной пожару пламени болью — шлем, хоть и погасил почти всю мощь вражеского удара, до конца погасить импульс чудовищного удара клинком не сумел. Я определенно обзавелся десятком-другим зазмеившимся по нему довольно глубоких трещин…
Будь на моём месте кто угодно другой из известных мне чародеев седьмого ранга, за исключением разве что Ярославы, и его жизненный путь тут бы и оборвался, причем самым бесславным образом. Но мне хватило силы воли, хладнокровия и опыта, что бы абстрагироваться, отодвинуть всю боль и ущерб, полученный от столкновения с рыцарем смерти, и ударить заготовленными чарами. Ну и, разумеется, даже говорить не хочется, насколько сложно было удержать над ними контроль в этот момент, не поддавшись чудовищной боли…
Уже летящий на меня рыцарь смерти, начавший ещё в полёте опускать клинок для последнего удара, получил прямо в грудь разряд Багровой Молнии. Разряд диаметром пять метров, переполненный мощью, раскидывающий на десятки шагов в стороны метровой толщины змеящиеся ответвления от основного удара (да, каюсь, грешен, полностью сфокусировать всю мощь в один удар не сумел, приложил меня ублюдок весьма знатно), он ударил в грудь врага, отбрасывая его далеко назад и выгадывая мне бесценные сейчас доли мгновений.
Зелёные, Желтые и Золотые молнии охватили меня, стремясь как можно скорее исцелить хотя бы часть повреждений, а я тем временем утвердился на ногах, продолжая через боль и страдания вливать безумную мощь в Багровую Молнию. Два заклинания высшей магии одновременно было поддерживать чудовищно тяжело — и те, и другие чары были полновесного седьмого ранга, более того, атакующее заклятие было близко к пиковой мощи для ранга Архимага, но я держался.
Рыцари смерти и баньши навскидку примерно четвертого ранга ринулись на меня со всех сторон, обрушивая вал боевых чар и удары мечей, стремясь не дать оклематься — явно следовали приказу отброшенного мной противника, выжимающего из ситуации максимум, но исцеляющие чары уже начали действовать, гася боль и возвращая в моё пострадавшее тело жизнь. Вспыхнув облаком Фиолетовых Молний, я погасил и разрушил все удары Магии Звука от баньши и атакующие чары рыцарей смерти, а следом ударил вокруг себя Воздушной Волной громадной мощи — и потоки взбесившегося воздуха расшвыряли моих неудачливых в разные стороны. На короткий миг на меня обрушилось чудовищное давление абсолютного вакуума — в спешке я не встроил в Воздушную Волну элементы предохранительных механизмов, что должны были защитить меня от чудовищного перепада давления, но крепкое тело Архимага, тем более усиленное Печатями моей возлюбленной до крепости и физической мощи слабого Мага Заклятий, без туда выдержало всё.