Ночной мрак и расстояние совершенно не помеха твоим глазам, если ты Архимаг. Пара заклятий, толика усилий дабы разобрать где что, и всё становится ясно. Защитный купол, мерцающий над городом, периодически содрогался под ударами боевой магии и ядер — даже мне отсюда было очевидно, что он дышит на ладан. Всё же городок тысяч на двадцать человек просто не мог обладать куполом, способным выдержать атаку подобной армии. То, что он всё ещё держится, уже чудо.
А ещё циньцы били прямой наводкой по одной из городских стен. Самые крупные их орудия, четыре здоровенные махины, посылали снаряд за снарядом — если я правильно прикинул, каждый из них был под метр в диаметре. Скоро уж в стене возникнет пролом, и вражеская пехота ворвется внутрь — а перед этим по городу пройдутся высокоранговой боевой магией, дабы сопротивления захватчикам оказывали поменьше.
Нас пока не заметили, но вряд-ли это продлиться долго. Летучих тварей еще не видать, значит, могут быть где угодно. Удивлюсь, если циньские военачальники не выставили вокруг дозоры и наблюдателей… Ага, вот оно — летающие твари начали слетаться к войску Цинь со всех сторон, сбиваясь в огромную стаю прямо над их головами. Да и сам их осадный лагерь ожил — часть орудий, что имела шансы достать нас, если мы полетим над ними и попробуем обстрелять, уже перенаправлялись в нашу сторону…
Откуда-то из центра лагеря по летящему впереди всех эсминцу ударило длинной, метров в сорок, а то и побольше, копьё из сжатого золотисто-оранжевого пламени. Барьеры судна приняли удар на себя — и могучий корабль тряхнуло, словно тот был игрушечным. Седьмой ранг, вполне себе мощные чары. Не верхушка и не пик, но достойный средний уровень… На котором неведомый чародей не остановился — ещё одно такое же копьё устремилось к кораблю, и по тонкости барьера, банально не успевающего восстановить потраченную ману, я понял, что «Коршун» не отобьётся.
На борту было десяток Мастеров, около семидесяти Адептов и Учеников и два Младших Магистра — и никто из них не был в силах отбить этот удар… А значит, придется раскрыть себя раньше, чем планировалось.
Стоя на самом носу и глядя на стремительно приближающееся копьё, я поднял руку. С вытянутого вперед указательного пальца сорвалась крохотная фиолетовая искорка. Искорка, что неразличимый миг спустя обратилась гигантским змеем Фиолетовой молнии — значительно превосходящей размерами огненное копье. И прежде, чем два заклятия седьмого ранга столкнулись, молния обернулась огромной, более чем стометровой змеей — не слишком детальной, без каждой отдельно проявленной чешуйки и прочих анатомических подробностей, но тем не менее вполне различимой.
Столкновения как такового не случилось. Просто огромная змея из Фиолетовой молнии распахнула пасть и проглотила копьё из чистого пламени — а несколько мгновений спустя изогнулась, поднимая голову и изрыгая пламя, перемешанное с молниями прямо на ближайшую группу крылатых демонов. Более полусотни тварей мгновенно оказались уничтожены, и лишь тогда мои чары развеялись.
Я с удовлетворением сжал кулаки. Вот так, Пепел, именно так! Тонко, экономно, эффективно — я наконец подступаюсь к черте истинно высокого искусства. Того уровня магии, когда решает не столько количество влитой в заклинание маны, а способность правильно распорядиться силой, мастерство в сотворении чар, сложность самих заклятий, интуиция и объем знаний в магической науке. Иногда бывают ситуации, когда всё решает именно количество грубой силы — но такое происходит лишь в случае с сопоставимым противником. Я и раньше это понимал, и иногда, даже использовал… Но отнюдь не так часто, как нужно, если подумать. Лишь в самых крайних случаях…
Там, внизу, циньский Архимаг, наверняка не понявший, как возможно то, что он увидел, обычный чародей седьмого ранга. В первом, максимум втором-третьем поколении, глава какого-нибудь Клана первого эшелона на родине, не более. Подобные ему не способны дать мне отпор — в честной схватке, разумеется. Одного моего превосходства в мастерстве с лихвой хватит, что бы задавить его почти в любой ситуации. Вот только честной схватки точно не будет — у него сотни магов, демоны, артиллерия и артефакты, и это очень даже уравнивает нас… Если забыть, что я здесь не один. А я, знаете ли, хоть и страдаю неким магическим аналогом амнезии, но такие вещи, как наличие неподалеку стоящего Андрея помню.
— Устрой бойню внизу! — велю ему я. — Но не увлекайся и будь готов в случае чего отступить. Я пока займусь летунами.
Мы рванули каждый в своем направлении — он черной, размытой глыбой с двумя огоньками изумрудного света вместо глаз рухнул вниз, я же, напротив, рванул стрелой вверх, окутанной шестью разноцветными разрядами Молний, разгоняя собой ночной мрак и слепя глаза всем, кто наблюдал сейчас за мной. Последнее, что я увидел прежде чем ворваться в стаю демонов — как рыцарь смерти падает рядом с батареей из восьми орудий, что были направлены куда-то в сторону крепости, и его рунный клинок начинает свой танец, играючи рубя охваченным серым пламенем лезвием их обслугу, солдат и магов-офицеров…
А дальше мне стало не до него — ибо когда мне говорили, что воздушные силы врага состоят из одних слабаков, мне с одной стороны сказали правду. А вот с другой… Ну, не соврали наверное — едва ли Зубову и тем более Сахарову известно, что конкретно эти твари, шиссары, обладают некоторыми уникальными стайными навыками. Один из которых они готовились использовать, чего я всеми силами старался не допустить.
Представьте покрытого грубой, мясистой кожей синего цвета гуманоида метр семьдесят ростом, с парой здоровенных, метра по три-четыре каждое длиной крыльями, безносого и лысого, с парой вечно прищуренных, растянутых почти до виска глаз полностью черного цвета. Добавьте к этому пасть почти в середине головы, усеянную двумя рядами кривых, но очень прочных и острых клыков, что распахивается почти на сто тридцать градусов. Относительно короткие, но мощные руки и ноги — причем ноги четырехпалые, больше похожие на орлиные лапы, с огромными когтями. На руках когтей нет, но в них обычно разной степени примитивности оружие, как правило метательное.
Больше уродливые, чем опасные, с ними при должной сноровке и хорошей экипировке рядовой пехотинец Имперской Армии совладает. При удаче даже прикладом забьет… Ибо эти существа в большинстве своем даже магией не владеют.
Вот только есть один нюанс, который многое меняет для знающего разумного. Когда шиссары сбиваются в стаю, у которой есть вожак, возникает небольшая, даже скорее очень маленькая вероятность, что они сумеют использовать в коллективном навыке необычайные, чуждые всей нашей вселенной силы. Силы самого Первозданного Хаоса, что могут стать подвластны стае этих тварей — и вот сейчас я ворвался, ибо увидел применение этой их магии.
У них есть своя коллективная магия, и даже не одно заклятие, но то, на самом деле, ерунда. Тысяча этих тварей совместным навыком меня пронять не способна… Но, Ангелы их подери, этот долбанный шанс призвать в свою магию Хаос всегда держит в напряжении. Это как долбанная отрицательная лотерея — и сейчас мне выпал главный «приз».
Уродцы кружились в воздухе, образуя сужающуюся к верху воронку. От каждого из них исходила странная, своеобразная энергия, что стремительными ручьями текла наверх — и там, в самой макушке этой воронки, в месте наивысшего её пика и сосредоточения начало формироваться… нечто. Понятия не имею, во что именно могла вылиться переливающаяся разными цветами энергия Хаоса — каждый раз это бывало что-то особенное, у них, как и у самого Хаоса, не было четко определенных способностей. Неизменно лишь одно — если дать им закончить, это может очень дурно обернуться.
Рядом со стремительно формирующейся угрозой парил особенно крупный урод — тот самый вожак. Направлял и концентрировал энергию своих подданных, сволочь… Вот ты-то мне и нужен, дружок.