И потому копьё и меч сошлись в схватке. Чернокнижник полностью осознавал все преимущества и недостатки своего положения и оружия, а потому действовал осторожно, обдуманно и выверенно, используя на всю катушку такую сложнейшую, известную лишь сильным воинам науку — эргономику движений. У чародеев она была совсем иная… Но именно её, чародейскую, он и знал. И потому несмотря на все финты, обманки, резкие переходы с верхнего на нижний или средний уровни, сложные приемы с копьём — Император Мертвых уверенно защищался, умудряясь иногда бить в ответ.
Разумеется, бой шел не только и не столько оружием, пусть и артефктным. Молнии разных цветов, белое пламя от копья Аристарха, магия Света, заклятия Гравитации — в ход шло всё, и чар ниже восьмого ранга там не было. Бой магических воинов — это в первую очередь схватка магии, а затем уж оружия… Тем не менее весь бешенный натиск русского боевого мага пока привел лишь к длинной, но неглубокой царапине на наплечнике врага.
Резерв маны Аристарху восполнили души. И каким-то образом сумели продлить его пребывание в пиковой форме, за что он был им благодарен. Но ненадолго, всего на часа полтора, и половина этого времени уже минула. Надо бы побыстрее покончить тут совсем — хитрый чернокнижник явно не просто так тянет время в глухой обороне, явно что-то готовит или чего-то ждет. Нет, Аристарх мог расковырять эту защиту, он уже почти настроился на противника, прочитал движения и собирался поймать его ритм — что бы потом обрушить его защиту в три хода. Вот только что-то ему подсказывало — когда он это сделает, тварь, получив первую же царапину, сбежит. А играть в догонялки с этим существом он не хотел и не мог — время поджимало… И потому человек, вместо продолжения натиска, резко остановился и стремительно отступил назад, создавая между ними дистанцию.
Аристарх остановился лишь тогда, когда расстояние меж ними достигло двух километров. И, кстати, вовремя — он ощутил, как активируются разом несколько десятков артефактов.
— Ты вынудил меня пойти на самые крайние меры, человек, — заговорил чернокнижник. — Вынудил использовать всё, что у меня было с собой. Многое из разрушенного тобой придется создавать с нуля годами, много артефактов превратились в бесполезный хлам… Я уже хочу просто прикончить тебя. И плевать, в какую цену мне это встанет…
— Клянусь Творцом-Всесоздателем, я не хотел использовать это здесь, — вздохнул Аристарх, совершая странные пассы руками. — Но ты просто вынуждаешь меня идти на крайние меры… Что ж, пожинай плоды своих усилий, нежить!
Я правда не хотел использовать четвертую способность. Не обкатанная, незавершенная, использованная лишь раз в критических обстоятельствах… Но уж больно мне… основательный, скажем так, попался противник. Все эти его бесконечные артефакты, Сверхчары, хорошо дополняющие друг друга и способные действовать часами — лучший чернокнижник мира сумел присобачить огромный накопитель энергии прямо в Сверхчары! Гора из черепов не была частью Сверхчар, это был отдельный артефакт, вернее даже комплекс сложных артефактов, настоящий шедевр на стыке прикладной некромантии, артефакторики и магии Тьмы! И разбить его до самого последнего момента не представлялось возможным — пока костяной замок и курган из черепов были соединены, защита кургана была процентов на сто семьдесят выше, чем у самого замка. Умно — сидящий в созданной из костей крепостице Император Мертвых служил прекрасным дополнением для её защиты, компенсирующим разницу в защитных чарах кургана и замка.
А ещё этот курган питал свору клятых духов. Питал самого чернокнижника. Питал его артефакты… В общем, обеспечивал почти бесконечным количеством маны всё, что принадлежало его хозяину. В какой-то момент я осознал масштаб проблемы полностью — в кургане находилось около двухсот миллионов душ. Я-то, наивный, рассчитывал, что за время действия Песни Небесного Грома заставить врага исчерпать всю имеющуюся энергию — поддерживать в реальности тысячу столь мощных духов и при этом непрерывно колдовать самому, не говоря уж о том, что враг удерживал разом двое Серхчар… Первоначально я решил, что у него там миллионов пятнадцать-двадцать душ. Как же я ошибся…