— У него в заложниках семья парня, — напомнил ему Дементий. — Плюс если бы это был он, то попытки бы не прекратились… Да парень уже трижды бы мертв был — после неудачи с боевой группой из Архимагов он бы просто направил бы туда одного из своих Магов Заклятий и дело с концом. Больше того, у него сейчас куда более серьёзные заботы, так что ему не до парня. Нет, это кто-то другой, имеющий влияние на высокопоставленных руководителей Канцелярии — не на всех и даже не на самых влиятельных, иначе покушения довели бы до конца…
— Тогда в первую очередь выясним, кто мутит воду, — кивнул Старейшина. — Раз уж решили сдержать слово, данное Шуйским, то делать это будем на совесть. Как и всё остальное — у нас впереди очень, очень много работы, Дементий. И помимо прочего — ритуал Шуйских просто обязан стать частью знаний нашего Рода.
Максим Николаевич очень любил своего внука. И не врал, заявляя, что считает себя его должником по гроб жизни за то, что он сделал для него… А потому не стал говорить, что ни по Шуйским, ни по их реинкарнатору он ещё не принял никакого решения. И примет лишь раздобыв и проанализировав всю информацию, какую сможет. И уже тогда решит — помогать щенку, придушить по-тихому или просто не трогать. Всё же он Старейшина Романовых и Глава побочной Ветви — и Род для него прежде всего. Прежде даже чести и совести… Зря Федор Шуйский брал магические клятвы только с его внука. Ведь у него, Максима Романова, руки остались всё так же развязаны. А уж сделать так, что бы внук в случае чего даже не узнал о его причастности к скоропостижной гибели реинкарнатора, ему труда не составит.
Но опять же — решение ещё не принято. Ни по Шуйским с их отродьем, ни по тому, чью сторону принять в намечающемся внутри Рода конфликте. Слишком долго он был в добровольной изоляции, слишком многое изменилось за четырнадцать лет, что бы можно было принимать столь важные решения впопыхах. Сперва он взвесит все риски и выгоды себе и Ветви от каждого варианта…
Глава 6
— Нет, не так, мягче… ещё мягче… Чуть сильнее, совсем капельку… Ага, вот так, умница.
— Очень необычные ощущения, — с ноткой смущения призналась она. — Я привыкла делать это иначе, грубее…
— Грубость не всегда уместна в таком деле. Так, ты опять начинаешь увлекаться! Мягче, говорю, мягче! Не так сильно! Как будто нежно поглаживаешь маленького, милого котенка… Да не так грубо! Я же русским языком говорю — мягче и нежнее! Чем ты меня вообще слушала⁈
— Я делаю это так мягко и нежно, как могу!
— Если это по твоему мягко, то мне страшно представить, что в твоем понимании жесткость, женщина! — вырвался у меня крик души. — Это совершенно не так делается!
— Поучи меня ещё, как это делается! — огрызнулась русоволосая красавица с синими, как море глазами. — Я этим занималась ещё в те времена, когда твои родители даже знакомы не были!
— О Творец-Всесоздатель, да что она несет! — возопил я, воздев руки и очи горе. А миг спустя, уловив своим напряженным, натянутым как струна магическим восприятием пока ещё мелкие, но отчетливо ощущаемые неправильные колебания токов маны заорал. — Палундра! В укрытие!
Ярко-желтые электрические разряды побежали по моему телу, и я одним могучим рывком приблизился к стоящему на безопасном, как ему казалось, расстоянии молодому Рысеву, что с любопытством наблюдал за нашими мучениями. Надо признать, реакция у парня была отменной, и он даже успел возвести не самый плохой щит ранга Мастера. Который я мимоходом просто смёл, так как он мешал мне добраться до цели. Времени на рассусоливания не было совершенно, и потому я без лишних разговоров повалил парня на землю, накрывая собой и спешно закрывая нас уже собственными чарами.
Куда более опытные Петры, что младший, что старший, тоже не сплоховали — впрочем, иного я от них и не ожидал. Одного окружила динамичная защита из полупрозрачного, образующего что-то вроде неравномерного купола воздушного вихря с тонкими, едва заметными переливами чистейшего Мрака, другой же, не мудрствуя лукаво, возвел вообще сильнейшую защиту из тех, которым я его учил — Гранитный Бастион. Сплести эти чары за те краткие мгновения, что прошли с момента моего первого крика не сумел бы даже я сам, так что вывод напрашивался сам собой — младший из Петров готовил эти чары загодя и держал наготове. Учитывая, что почти сплетенное заклятие столь высокого уровня и сложности поддерживать в подвешенном состояние задача сама по себе весьма нетривиальная, вполне тянущая на полноценную тренировку по развитию контроля маны и закалку выносливости своей магической ауры, в которой и находилось, причиняя немалый дискомфорт, заклинание, то можно с уверенностью констатировать — в наш успех парень не верил изначально. С одной стороны, столь слабая вера в мои педагогические таланты немного расстраивала и наводила на определенные размышления… Но с другой — я испытывал вполне обоснованную гордость за ученика, обретшего граничащую с паранойей чуйку на возможные угрозы. И возведшего в привычку доверять этой чуйке даже в ущерб собственному комфорту. Одна из черт, что отличает хорошего боевого мага от плохого… И как правило мертвого. Причем такие вот привычки на настоящей войне, а не на разного рода дуэлях, зачастую куда важнее для выживание, нежели магическая экипировка, ранг и даже объем знаний и навыков. Ибо толку от всего перечисленного, если ты в нужный момент просто не успеешь всем этим воспользоваться? Или, к примеру, полезешь туда, где всё это не спасет, вместо того, что бы сделать ноги, если позволяет ситуация?