Сейчас был не тот случай. Покорный моей воле огонь убивал свою жертву медленно и мучительно, так, что бы те, кому предназначалось это зрелище, вынесли правильный урок. Что бы могли отчетливо представить себя на месте казнимого и содрогнуться от страха…
Агония продлилась почти сорок секунд — а затем я и сам не выдержал происходящего и резко усилил пламя, мгновенно обратив чародея в разлетающийся на ночном ветру прах.
— Надеюсь, мне больше не придется сегодня прибегать к подобным мерам, — мрачно добавил я. — Но можете не сомневаться — если придется повторить, моя рука не дрогнет. Я готов.
За то, что я сделал, меня позже ждут последствия, причем серьезные. Вот так, без суда и следствия, показательно прикончить Главу пусть далеко не самого крупного, но дворянского Рода — это уже перебор. Да, формально я в своем праве — он проигнорировал указ командующего во время сражения, что привело жертвам среди бойцов и подвергло риску вообще всё наше задание. И будь он рядовым аристократом, да даже Старейшиной Рода — проблем бы не было. Но Главы и Наследники Родов — это всё же несколько иное, с ними так не поступать не принято. Да и необходимость смертного приговора оспорить можно при желании… Не говоря уж о том, что друзья и союзники убитого Главы теперь точно затаят на меня злобу, как и весь его Род в целом. Лично мне они проблем создать не способны, но вот мешать моим начинаниям в этой губернии, вставляя палки в колеса моим людям — вполне себе.
— Не слишком ли жестоко, господин? — осторожно, с боязливой уважительностью поинтересовалась одна из Старших Магистров, стоило мне вернуться на своё место в тылу. — Как бы боевой дух воинов после такого не упал…
— Я не могу, отдавая приказ, каждый раз переживать, выполнят ли его или нет, — спокойно, но жестко ответил я. — Одна ошибка, один очередной осел, решивший что он умнее всех и поступающий по своему — и все может рухнуть. И тогда вместо одной паршивой овцы погибнут тысячи честно выполнявших свой долг воинов. И времени на более гуманные методы внушения и восстановления дисциплины у нас нет. Пусть боятся меня, пусть ненавидят, пусть проклинают — плевать, лишь бы делали, что им говорят. Расслабились, смотрю, некоторые, за несколько месяцев спокойствия…
Не стоит своевольным аристократам обманываться на мой счет — несмотря на молодость, я действительно готов карать и жечь безо всякой пощады даже своих, взяв на себя неприглядную роль палача. С некоторой иронией я понял, почему мне достались именно дворяне с их гвардиями — генерал-аншеф в очередной раз проявил мудрость, отдав самых своевольных и гордых под начало того, кто способен заставить их повиноваться. Мерзко и неприятно вот так убивать своих — но лидер на то и лидер, что бы уметь принимать и претворять в жизнь непопулярные решения. Если надо будет, я хоть десяток, да хоть три десятка подобных идиотов сожгу, лишь бы добиться должной дисциплины и повиновения. Ибо на другой чаше весов — жизни сотен и тысяч тех, стоит со мной на этом поле боя и идет в бой под моим командованием. Не только лично моих гвардейцев, но и вообще всех тех, кто прорвался через эту треклятую циньскую стену и встал стеной, оплачивая своей кровью шанс на победу русского оружия.
Ещё не так давно я бы не смог вот так казнить не сделавшего лично мне ничего плохого человека. Враги, вставшие на моем пути с оружием и боевой магией, совсем другое дело — покусившийся на чужую жизнь не имеет права сетовать на судьбу, если в случае поражения отнимают его собственную. Другое дело — вот так, хладнокровно, казнить пусть и провинившегося, пусть не знакомого лично, но соратника и боевого товарища, с которым ты бился против одного врага. Не захотел бы пачкать руки, придумав для самого себя хоть с десяток оправданий.
А даже если бы смог, заставил бы себя поступить как надо, то не нашел бы сил сделать всё, как надо. Просто отрубил бы голову, максимум — сжег бы в единую секунду. Тоже, если подумать, вполне отрезвляющее зрелище… В более спокойной обстановке. Но не здесь и сейчас, когда все распалены пролитой кровью, когда в жилах кипит адреналин и разум начинает уступать место инстинктам, от чего многие теряют голову… Часть горячих голов подобная полумера не остудила.
А вот то, что я устроил — уверен, привела в чувство всех. И то, что я внутри ни на йоту не сожалел о сделанном, невольно заставляло меня задуматься — насколько же сильно я меняюсь в последние месяцы, превращаясь в нечто совершенно иное, не похожее на меня прежнего? Всё больше Пепла, все меньше Аристарха… Хорошо хоть обе эти личности — я.