Аристарх Николаевич в целом был фигурой неоднозначной. Выходцы из Великих Родов и большая часть тех, кто входил в Рода первой категории, преимущественно недолюбливали этого человека. Дебошир, лихой вояка, не считающийся с чинами, статусами и положением, не уважающий авторитетов и пренебрегающих почти всеми неписаными правилами аристократии — вот как о нем отзывались.
Но в глазах мелкой и средней аристократии, особенно «молодежи», младше сорока лет, он смотрелся совсем иначе. Не прогибающийся перед снобами, полагающимися на связи, происхождение и даже силу, не побоявшийся и сумевший неоднократно поставить на место представителей Великих Родов, отличившийся во всех битвах, в которых участвовал, не бросающий своих в беде, не жертвующий подчиненными ради своего выживания — он был окружен ореолом славы сильного, умелого и удачливого воина. Как-то так вышло, что он стал в глазах младшей аристократии чем-то вроде народного любимца и даже немножко героя…
Валерий Горюнов искренне гордился, что сегодня он сражается под началом этого человека. Все последние месяцы он входил в отряд, что действовал на территориях серой зоны меж двумя армиями, как раз на том участке, через который проходило войско Николаева-Шуйского. И после того, как они прорвали оборону врага и закрепились на плацдарме, он в числе многих других чародеев был отдан в усиление одному из Старших Магистров. Их отряд из десятка Мастеров, троих Младших Магистров и одного Старшего стал одним из тех, что служили оперативно-тактическим резервом, бросаемым в качестве подкрепления на самые горячие участки сражения.
Так получилось, что когда Аристарх Николаевич прибыл с пленником и своим ручным рыцарем смерти, его команда расположилась на отдых в непосредственной близости от их командира. Восстановивший силы Валерий с интересом наблюдал за манипуляциями и колебаниями маны, исходившими от их командира и его пленника. Высшая Магия, тонкая, сложная и недоступная его пониманию — Валерию ещё никогда не доводилось вблизи наблюдать за подобным, и потому он старался не упустить ни единой детали.
Подобный опыт, как он теперь знал, тоже был по своему полезен. Нет, о том, что бы разобраться в хитросплетениях тончайших и многочисленных заклятий, сплетаемых молодым Архимагом и пытающимся сопротивляться рыцарем смерти, и речи быть не могло. Чудовищные по объему и плотности энергии, сошедшиеся в незримом противостоянии, приводили его в трепет и способны были играючи уничтожить даже десяток Мастеров, имей те глупость сунуться меж ними… Но вместе с тем подобное было куда интереснее и захватывающе, чем любое иное зрелище — Горюнов, как и окружающие его коллеги, просто эстетически наслаждался зрелищем. Так же, как завзятый любитель искусства, полностью осознающий, что никогда не сумеет показать на сцене и толики таланта любимых артистов, наслаждается хорошо поставленной пьесой или спектаклем.
Ну а ещё подобное зрелище могло принести пользу позже — в спокойной обстановке, погрузившись в медитацию и в деталях восстанавливая всё увиденное и прочувствованное, можно было получить некое вдохновение и прозрение. С помощью которого можно либо личное заклинание создать, либо упростить развитие, либо извлечь какую-либо иную пользу…
Мирное любование оборвалось резко, в один миг. Молодой мужчина внезапно ощутил, как сам мир вокруг словно бы слегка посерел, теряя часть красок. А затем от скованного, уже почти проигравшего борьбу рыцаря смерти хлынула волна чудовищной мощи. На порядки превышающей всё, что видел или о чем слышал молодой Мастер…
Это не было магической атакой в прямом смысле этого слова. Более того, эта странная, необъяснимая мощь не опиралась на ауру, на ману — давление энергии от более развитых чародеев мужчина уже не раз испытывал на себе, и происходящее сейчас явно являлось чем-то иным. Сила, накрывшая всё вокруг, имела явно другую природу…
Земля вокруг мага стремительно иссыхала, серела и растрескивалась, как глина из высохшей лужи на жарком полуденном солнце. Растения умерли ещё раньше, в первую же секунду отдав всю свою зелень и осыпавшись невесомым прахом. Большинство его товарищей вокруг лежали без движения, из ушей и носов многих текла кровь — даже Младшие Магистры лишь с огромным трудом держались в сознании. Лишь обладатели шестого ранга сумели дать хоть какой-то отпор неведомой силе — кто упав на одно колено, кто пошатнувшись и дрогнув, но всё же устояв на ногах, они со всей доступной скоростью прикрывали себя и ближайших подчиненных защитными чарами… От которых прок пусть и был, но далеко не столь значимый, как ожидалось. Неведомая сила словно даже не замечала, что ей что-то там пытаются противопоставлять, проходила сквозь большинство защитных чар и даже не разрушая их — те удерживали какую-то часть давления, но не больше трети. И лишь несколько чародеев сумели поставить надежную преграду, оградившую их от злых, непонятных чар…