— Хельга, — повернулся я к девушке. — Ты не ответила — согласна ли ты быть моей женой?
— Я сказа…
— Да, — не обращая внимания на вновь начавшую возражать Императрицу ответила девушка, глядя мне в глаза. — Я согласна.
— Вот и всё, — повернулся я к Императрице. — Единственный человек, чьи слова меня интересовали в этом вопросе, ответил «да». Ваше императорское величество, конечно, вправе наречь меня изменником… Только тогда возникнет вопрос — а как назвать… полководцев, что вместо того, что бы защищать Империю сидят безвылазно в салонах, театрах и борделях столицы, ратуя за то, что бы уступить без боя с таким трудом завоеванные нашими предками земли, подарить этому врагу королеву, что гарантированно станет одним из сильнейших Магов Заклятий мира и подписать едва ли не кабальные торговые договора, по которым их купцы освобождены от пошлины и будут покупать нашу, добытую в боях, кровью и потом, добычу с такой скидкой, что мы едва отобьём затраты на охоту, извлечение, хранение и доставку товара? Скажите мне, ваше императорское величество, как называть таких. генералов, если человек, разгромивший Цинь и одолевший в бою пожалуй сильнейшего мага этого мира — изменник лишь потому, что сделал предложение девушке, которую любит?
Это было нахально, на самой грани дозволенного и очень смело с моей стороны… Но я помнил свою роль и своё главное своё оружие пускал в ход не стесняясь — я ведь герой, верно? Поэтому надо упоминать об этом через слово. А насчет оскорблений… Я ж о генералах, причем без фамилий. И хоть всем было понятно, о ком речь, но пока не названы имена — мне нечего опасаться. Ну в самом деле, если она начнет рычать по этому поводу и грозиться Канцелярией или ещё чем, то сама подтвердит, что я прав.
— Я Императрица Всероссийская, а не генерал, — ответила она. — И если генералы говорят не идти туда, то у них определенно есть некие соображения на этот счет. Я не вникаю в подобные мелочи… Я дам вам последний шанс, Николаев-Шуйский — немедленно возвращайтесь в ту дыру, откуда вылезли, и там, с крестьянами, охотниками и прочим сбродом обсуждайте тактику и стратегию наших генералов. Но здесь вам больше делать нечего!
— Ваше императорское величество, при всем моем глубочайшем почтении к вам — здесь не Зимний Дворец и не столица, — появилось новое участвующее лицо. — Не знаю, как сейчас с этим в столице, но в моей губернии выгнать гостя из дома имеет право только хозяин. И я не заметил, что бы он кого-либо оскорблял или вел себя недостойно, так что оставайтесь, Аристарх Николаевич.
Короткая вспышка телепатии, и нас окружил непроницаемый купол, сотворенный вечно молчащим Осининым — тем самым подозрительным типом. Улыбающаяся Императрица сбросила маску притворства, показал свои настоящие эмоции — гнев и раздражение.
— Итак, вы отказываетесь выполнять волю самого Императора, — констатировала она. — Вы осознаете последствия, которые вас ждут после подобного? Вас объявят мятежниками и Имперская Армия вместе с верными трону дворянами придет в Александровскую губернию. Каждого десятого жителя повесят на людном месте, Рода лидеров мятежа будут полностью, до последнего младенца вырезаны под корень, а тебя, Павел, будут неделями пытать, прежде чем торжественно четвертуют. А перед этим поводя по городами в цепях и одном рубище, заблокировав магию — что бы даже чернь могла над тобой поглумиться. Из вас сделают показательный урок для всех остальных, и урок этот будет очень жестоким. Не говоря уж о последствиях для твоей ветви Рода, второй по могуществу и влиянию, между прочим… И всё ради чего? Что бы эта парочка поженилась?
— Если вы переживаете за договор, у меня есть то, ради чего они с радостью откажутся от брака с Хельгой, — заявил Второй Император. — А ещё я говорил с принцем Рагнаром — у прибывших с вашей свитой представителей принца был при себе артефакт связи. По которому я с ним и связался и предложил сделку, но которую он согласился. Вы можете пойти и поинтересоваться у них — они уже собираются тащить обратно дары, согласно их обычаям приносимые на сватовство.
Императрица поджала губы и умолкла — стоящий позади Осинин начал телепатически общаться, выясняя, насколько правдивы были слова Второго Императора. И некоторое время спустя отправил мысль самой Императрице. Та чуть дернула уголком рта и принялась прожигать Хельгу взглядом. А затем, усмехнувшись, сообщила:
— Вам же хуже. Теперь больше нет веских причин отвергать кандидатуру моего кузена. У меня при себе имеется письменное разрешение говорить от имени супруга и право отдать Хельгу за…