Волку хватило ума понять, что оставшаяся двойка двуногих опасности для него не представляет. И потому он, едва приземлившись на лапы, круто развернулся и метнулся прямо ко мне, выставив лапу для повторного удара.
Вот только мне теперь необязательно было позволять себя бить. Я рванул на встречу, в движении приседая на корточки и крутанувшись вокруг себя — и Меч Простолюдина, усиленный молниями, подрезал ногу лесного хищника. Не глубоко и не слишком сильно — его шкура по праву пользовалась своей славой, но главное разряд тока ударил по твари, проникнув внутрь.
Не ожидавший подобной подлости волк врезался мордой в дерево — его мышцы на краткий миг свело судорогой, и он не сумел управиться со своим полётом. А дальше…
Рой колючих шерстинок устремился ко мне, пока монстр поворачивался вокруг своей оси. Удар мордой о дерево его слегка оглушил, так что у меня появилась пара лишних секунд на атаку — и я одним прыжком оказался высоко в воздухе, пропуская весь колючий рой, что был направлен на меня. Одно движение клинка, по которому от гарды к самому острию зазмеились сине-фиолетовые молнии, сплетаясь в шар — и слетевшее с кончика меча заклятие размером с голову взрослого мужчины, пробив защитную пелену вокруг монстра, разорвало в клочья его здоровенную башку.
Короткий бой отнял у меня прорву маны. Что бы столь быстро разобраться с грозным хищником, пришлось изрядно выложиться, да к тому же ещё и удерживая заклятия, не позволяющие стать нашей схватке достоянием окружающих… Это было тяжело. Но я справился. Пепел я или кто?!
— Так-так-так… — протянул я, глядя на дёргающуюся в агонии тушу. — Ну нельзя такое сокровище бросать, правда ведь?
В общем, жадность это или глупость, не важно, но тушу сталегрива я забрал. Ну слишком уж хороша она была, что бы ею разбрасываться!
— В общем, мне понадобиться ещё несколько часов, — заявил я по возвращению. — Ну и ещё что бы каждый присутствующий здесь отдал мне немного своей крови. Миллилитров пятьдесят хватит — и учтите, всё должно быть строго в добровольном порядке. Иначе можете её не сдавать.
— Слушай, а у тебя лицензия-то имеется? — поинтересовался Потапов. — Я не хочу кому попало кровь свою отдавать, да ещё и неизвестно зачем. Но коль ты лицензированный — это ещё куда ни шло, но если нет…
Я оглядел присутствующих. Собрался весь взвод, и взгляды солдат были… Разными, прямо скажем. Одно дело, когда я использовал ритуалы на своей крови, но как только речь зашла о том, что бы использовать их собственную, всем резко стало боязно. Что ж, не понять их сложно — мало ли, на что способен хороший чернокнижник, имея кровь человека? А глядя на мои богатые познания в столь многих областях магии и неестественные способности по меркам простых Адептов, мысль о том, что у меня есть некие секреты темномагического характера, была вполне естественна.
— Держи, — первым шагнул ко мне Приходько. — Болваны, мы и так в полной жопе. Парень утверждает, что может создать нам шанс выжить, а вы тут как целки городские ломаетесь! Кровь точно только добровольно сданная нужна? Я, если что, из этих сукиных детей её и лично выжать могу.
Охотничий нож чиркнул по предплечью, и в ямку, что я вырыл, закапала кровь старлея.
— Только добровольная, — заверил я. И обратился к остальным. — Это нужно для вашей же безопасности. Никого неволить не буду, но тогда учтите — когда всё начнется, я гроша ломаного на ваш шанс выжить не поставлю.
— Ты нам угрожаешь? — опасливо нахмурился Иванов.
— Зачем? Я просто предупреждаю, — честно ответил я. — Что бы прибить трёхрогую тварь и его свиту, мне придется охереть как потрудиться. И кровь ваша мне нужна, что бы моя магия вас к праотцам не отправила по ошибке, вот и всё.
Кровь сдали все. Я не шутил — то, что я собирался использовать, было рискованным ходом, даже немножко авантюрным, но зато действительно, без дураков и без шуточек, давало нам надежду пережить предстоящий бой. А в том, что нас обнаружат, я уже не сомневался — пока мы добывали необходимые ингредиенты, стало ясно, что кольцо пусть медленно, но верно сжимается вокруг нас. И надо было поспешить…
Я трудился весь день, вечер и большую часть ночи. Лишь к четырём утра дело было сделано, и я прилёг отдохнуть — требовалось хоть немного поспать, ибо сил я истратил преизрядно. Особенно ментальных, а потому истерзанному разуму требовалось отдохнуть. Однако долго восстанавливаться мне не дали.
— Просыпайся, — потряс меня за плечо Приходько.