Размышления Пети прервал сработавший сигнальный контур.
— Мне показалось или?.. — тревожно начала его возлюбленная, но Семенов решительно перебил её.
— Не показалось. Кто-то идет…
Глава 25
Им действительно не показалось. Из ночного леса одна за другой появлялись закованные в легкую артефактную броню бойцы. Вот только они вовсе не выглядели имперцами — желтокожие, узкоглазые воины в броне из кожи и костей, с луками за плечами, они напоминали Пете Алтынай.
Девушка, разглядев прибывших, успокоилась и приняла расслабленную позу. Вот только Петя не спешил убирать пальца со спускового крючка его верной винтовки — вбитые намертво рефлексы рядового Имперской Стражи всё ещё были крепки в нем, заставляя полагать своим основным оружием именно винтовку. Хотя со ступени Ученика это было уже далеко не так…
— Вели этому ребенку опустить ружье, пока он не поранился, — с усмешкой заявила одна из прибывших. — Он выглядит как испуганный олененок.
— Вы кто такие?! — не меняя позы спросил Самсонов.
Хотя сравнение было обидным, надо признать.
— Друзья, — пожала она плечами. — Будь иначе, ты бы умер, даже не узнав о том, что мы здесь. Алтынай, я не люблю когда в меня целятся, ты же знаешь… Вели оленёнку убрать его пукалку, иначе я нашлю на него проклятие, от которого его маленький червячок усохнет. Будет обидно, если ты перестанешь быть мужчиной раньше, чем успеешь отведать женщину, да, оленёнок?
Прибывшие с ней воительницы и воины заулыбались немудрёной шутке, сам же Петя немного растерялся. К сожалению, в отличии от Учителя и Алтынай он не был мастером словесных перепалок. Его стезя, его предназначение, можно сказать — это метко стрелять туда и в того, в кого укажут. Сельский паренек из имперской глубинки еще не привык к тому, что у него вообще есть право говорить в присутствии чародеев — слишком мало времени прошло с момента, когда у него открылся Дар, и большую его часть он провел в компании, где он был самым младшим по статусу.
— Опусти ружье, Петя… А ты, Кузук, будь сдержаннее в словах. Мальчик, может, сам и не ответит — но будет нужно, я тебя своим руками на место поставлю, — пригрозила Алтынай. — Не смейся над человеком за то, что он ещё молод. Из этого «олененка» вырастет грозный тигр, под стать его учителю…
— Ага, — хмыкнул другой молодой воин, одетый и экипированный богаче остальных. — Тигр, что рычит из под твоей юбки… Очень грозный, Алтынай. Если тот, кому ты поклялась служить, похож на него — тогда ты сильно меня разочаровала. Лучше бы в племени осталась, рожала крепких детей, стерегла скот и в новые луны выходила на охоту с сестрами.
— Я буду ждать того часа, когда ты увидишься с моим господином, что бы посмотреть и послушать, хватит ли тебе духу повторить эти слова ему в лицо, Алгай, — с достоинством ответила девушка. — Надеюсь, тебе хватит на это смелости. И хватит смелости, что бы пред взором предков ответить на оскорбление, а не трусливо промолчать.
— Хватит! — стукнул пяткой длинного посоха самый старший среди тех, кто пришел, не давая ответить покрасневшему Алгаю. — Ты звала нас, и мы пришли. Ты стала сильной дочерью лесов, и я чувствую — скоро станешь ещё сильнее. Нашу цену ты знаешь — ты понесешь и родишь дитя, которое отдашь племени. Это если все пройдёт спокойно — но если нашему народу придется пролить свою кровь, защищая твоего нового хозяина, мы спросим цену и с него. Устраивает тебя эта цена?
— Что за дикость! — возмутился Петя. — Меня не устр…
— Я согласна, почтенный Аппах, — с поклоном ответила Алтынай. — Благодарю тебя за то, что не забыл о дочери своего брата.
— Не будь ты его дочерью, нас бы здесь не было, — покачал он головой. — Что ж, блудная дочь нашего народа, мы услышали твоё слово, а ты — наше. Твой хозяин знает о нашем уговоре?
— Знаю, — раздался словно бы из ниоткуда голос Аристарха Николаевича. — Я услышал ваше слово. И я надеюсь дать вам цену, что намного выше ребенка от Алтынай. Но об этом — позже.
— Силён, — покивал чему-то своему Аппах. — Силен, имперец… Алгай, внук мой — не повторяй ему в лицо сказанные тобой слова.