— Я и мои товарищи, господин, верно служили вашему отцу, — начал тем временем Шапкин, едва Приходько покинул Шатер. — Затем мы молча последовали за Советом, после гибели вашего батюшки… А после ваш дядя, Леонид Шуйский, встал во главе Рода. И все те, кого подозревала в слишком большой лояльности вашему отцу и кто рискнул возвысить голос от того, как с вами обошлись, быстро оказались персонами нон-грата. Нас десятерых сослали на самую дальнюю заставу Рода, охранять коров от крестьян с соседских владений. Потому когда к нам ещё четыре месяца назад пришел Фёдор Шуйский с предложением стать инструкторами ваших людей, мы согласились.
Я в удивлении поднял брови. Так получается, дедок понял мои планы ещё тогда, когда я только-только начал собирать первых людей под своими знаменами? Вот уж действительно — хорош старик, не поспоришь.
— Мне нужно больше подробностей, — сухо сообщил я.
— Извольте, господин, — пожал плечами мой собеседник. — Ваш батюшка был весьма популярен в Роду Шуйских. Молодой гений, в сорок лет ставший Магом Заклятий, с которым у нас их становилось целых двое — Род Шуйских в те дни считался едва ли не самым могущественным в Империи. Но стал он тем, кем стал, не в одночасье. Между вашим отцом и его младшим братом шла изрядная борьба — ведь они рождены от разных матерей. Главы Родов и сильные маги с хорошей генетикой имеют право иметь до четырёх жен — и ваш дедушка, что был лишь Архимагом, взял от этого закона всё, что мог.
Это я знал. Дядя и отец были родичами лишь по отцу, но действительно сильные маги и Главы Родов в этом плане не были ограничены лишь одной женой. Впрочем, это действовало в две стороны, хоть и было крайней редкостью — женщина, достигшая ранга хотя бы Старшего Магистра, ни кем бы не осуждалась, будь у нее несколько консортов.
Тут все было просто — линию крови талантливого чародея нужно было максимально продолжать. Вот только женщины-чародейки могли безопасно родить два, максимум — три раза. Четвертые роды для любой магички это верная смерть… А третьи — пятьдесят на пятьдесят.
— И? — поднял я бровь.
— Мы были во фракции тех, кто громко открывал рот после гибели вашего отца, — горько признался Арсений. — И за это пострадали. Дружина Шуйских… Там нет никого ниже ранга Адептов. Устраивать гонения на Мастеров и Магистров ваш дядя не стал — слишком ценные кадры. Но вот рядовых для показательной порки он нашёл — нас. И именно так мы оказались не удел, став вместо рядовых дружинников Рода безвестными гвардейцами, стерегущими чуть ли не свинарки и хлева. А потому когда Старейшина Фёдор предложил подумать над тем, что бы послужить вам, мы сомневались недолго. На самом деле тех, кого постигла похожая на нашу судьба, куда больше десятка, и связался он, насколько я понимаю, со всеми, однако здесь оказались лишь мы. Самые, без ложной скромности, отборные и умелые, те, у кого был потенциал стать Мастером, но кто из-за своей преданности вашему отцу подобной возможности лишился. В числе прочего господин Фёдор обещал, что если вы примете нас на службу, он лично уладит вопрос нашего ухода из Рода и принятия под вашу руку. Не стану скрывать — командовать Родовой Гвардией наследника Николая Шуйского куда приятнее, чем сторожить скот на границах владений Шуйских. Потому мы все весьма не прочь пойти под вашу руку, ведь именно тех, кто на подобное согласен, и подбирал Старейшина Шуйских. И надо сказать — желающих было больше десятка.
Что ж… Фёдор Шуйский затевал что-то своё, какую-то интригу, в которой мне отводилось немалое значение, ради того и усилил меня сверх меры разумного. Ведь эти десять Адептов, с их опытом и навыками, в длительной перспективе были, пожалуй, ценнее всех моих нынешних подчиненных. Готовые инструктора и опытные воители, они могли создать с нуля мне полноценную гвардию за месяцев девять-год, если набирать из обычных людей.
То, что нынешний состав дозрел до приемлемого даже по их меркам уровня всего за пару месяцев, было обусловлено тем, что все, кого мы набрали, были ветеранами Сибири — кто служил в Имперской Страже (большинство), кто просто был опытным стрелком и охотником… Их было проще воспитать до нужного ранга, чем вчерашних крестьян.
— В общем, вы хотите принести мне клятву верности, правильно я вас понимаю? — подытожил я. — И ты говоришь за всех.
— Именно, — кивнул он. — Мы — самые решительно настроенные и недовольные, а Старейшина Фёдор обещал, что это обойдется без последствий. Так что вы все правильно поняли.